Обогнула метро, чтобы положить денег на телефон в магазинчике. А магазинчика нет. И здания этого нет. Одни руины. Москва.
Прихожу домой и включаю свет в комнате. За окном черно, и я вижу в нём себя. На секунду вспоминаю, как в тот первый день, когда Никита пришёл к нам в гости, я всё пыталась смотреть на него незаметно: на его тень на стене, на отражение в ночном окне. А сегодня смотрела несколько часов совершенно свободно. Мы сидели в очередной «Шоколаднице», в этот раз на Старом Арбате, и смотрели друг на друга, периодически что-то произнося.
Соня вернулась из спортзала, и всё очень плохо. Она ещё никогда не была такой хмурой и грубой. Это не моя Соня… почему она не смеётся и не рассказывает про смешных загорелых парней, которые бегают по соседней дорожке? Она даже не смотрит на меня. Никита… Что же ты сделал… Чуть не плачу. Я хочу жить с той весёлой Соней, которая возвращается домой и начинает очередную забавную историю про то, как она где-то опозорилась.
Сейчас слёзы потекут. Нет. Пойду сделаю спагетти с курицей. Ох. Она принесла бутылку пива. Она смотрит сериал и не разговаривает со мной. Всё очень плохо.
Когда хожу из комнаты на кухню и обратно, слышу, как она говорит с мамой по скайпу и рассказывает смешные истории про спортзал. Мои любимые смешные истории! Рассказывает не мне. Она говорит про преподавательницу, которая вела у неё занятия в РЭШ. Как встретила её сегодня в бассейне. Они стояли в купальниках, и та Соню не узнала. И, чтобы как-то обратить на себя внимание, Соня спросила: «А вы холодной водой умываетесь или горячей?» А она, конечно, не поняла, потому что не знает русского, и ответила: «Excuse me?» Забавно, Соня могла спросить что угодно: «Это у вас лак на ногтях или фломастер?», «Вы выглядите такой старой, потому что курите?» Но спросила довольно скромную чушь. Не похоже на Соню. Я слушала её, но это был не её голос. Как будто зажат, как голос из-под маски.
Я отправляю сообщение Никите. Он обещает написать ей и всё решить. Выхожу. Эта ситуация называется «Вернусь домой, когда сядет плеер».
Плеера хватило на двадцать минут. Но, когда возвращаюсь домой, Соня встречает меня приветливо, и всё сразу становится хорошо. Видимо, Никита поработал. Она даже согласилась пойти на Соррентино в кинотеатр «Соловей», о чём мы думали пару недель назад.
Спускаемся на лифте в чёрную жёлтофонарную Москву. Доходим молча по Большой Грузинской до пустой площади и закуриваем. Соня впервые спрашивает, как у меня дела. Потом свернули на Садовое. Поспорили на пять рублей, что в том банкомате Сбербанка спит бомж. Его там не оказалось. Я выиграла пятёру. В пустом переулке кидаемся снежками в рекламный щит с портретом Елены Ваенги. Я попадаю всего раз, Соня больше, она даже так треснула, что вырубилась одна из ламп. Мимо идёт женщина довольно испуганного вида, она не понимает, что мы делаем, странная такая женщина — сначала мне показалось, что она хочет нас обругать. Мы говорим ей, что ремонтируем плакат снежками. Она идёт дальше, приоткрыв рот.
На самом деле мы пытались выбить снегом слово «вечность», но ничего не получилось, так что эта версия не для публики.
Мы идём по изнанке Садового кольца — по тихой улице с гирляндами. Ныряем в подземный переход и выныриваем снаружи: спускаемся по брусчатке Баррикадной. Здесь, как всегда, скользко, и Соня то и дело берёт меня под руку.
Она спрашивает: «Ты знаешь, что такое огни Москвы?» Водка с шампанским? Нет. Мы идём мимо зоопарка и смотрим на разноцветное небо: там оно розовое, здесь голубое, тут фиолетовое, тут зелёное. Красиво.
И хоть Соня весь сеанс переписывается в телефоне с Никитой, пропуская в фильме все важные сцены, меня это нисколько не смущает. Главное, что её лицо за фильм меняется от безразличия до лёгкой улыбки.
Не видела Соню настолько загруженной с тех пор, как она рассталась с бывшим. Они встречались недолго и ярко.
У меня тоже есть отношения в анамнезе. Но другие, продолжительные. Жуткая вещь. Живёшь, ешь-спишь рядом. Сначала вы влюблены и всё здорово. Потом обиды, чудовищные обиды, предательства, ложь, имитация близости, имитация радости. Безразличие, страх, унижение, ссоры, холод, отвращение, ложь. Такая ложь! Такая иллюзия, что человек тебе близок! С чего вдруг он близок? Вылез на свет один и умрёшь один. А самое главное — скука. Вот что меня пугало. Скука, которую можно пережить только во сне. Ни о чём не задумываешься, и тогда нормально. И впадаешь в такую жрёму. И речь не о еде. Можно всю жизнь прожить под разными простыми наркозами. И пока ты каждый день просыпаешься в полусон, происходят уродливые вещи.