— То есть вы не из-за веры сюда пришли.
— Да какая вера, ну ей-богу! Вы думаете, здесь все за веру работают? И веру на карточку получают? Знаете такое — «за туманом едут только дураки»?
Он усмехается.
— Сайт, кстати, отличный, — вспоминает он. — Бери да продвигай. Соцсети, правда, не очень.
— Это почему? — я подняла бровь.
— Ну, вы там пытаетесь впихнуть энциклопедию православной жизни. Надо ближе к народу быть. — Он начинает листать ленту в телефоне. — Вот, например, у ювелирных брендов какие посты? Какой камень подходит Козерогу?
— Козерогу? — переспросила я.
— Козерогу. Я вот Козерог. А вы?
— Человек.
— Дева, вы хотели сказать?
Я промолчала. Пусть будет Дева.
— Вы серьёзно про гороскопы?
— А почему нет? — Он пожал плечами. — Я-то не верю, у меня хватает мозгов. А вот покупатели. Вы их видели вообще? Нет, правда. Они сами не знают, во что верят и чего хотят, им лишь бы помогло.
Я улыбнулась, он это заметил и стал развивать тему.
— Они же такие: «Что купить, чтобы выйти замуж?» или «Спина болит — какую икону купить?» Вы же сами каждый день видите их запросы в поисковике. «Кому молиться, чтобы не обокрали?» Ну и так далее.
— Ну, здесь, — говорю, — к этому так относятся: что слабого в чём-то человека можно научить.
— А вы их-то спросили, хотят они учиться? Они максимум хотят Бога под себя настроить. Крестик правильно освятить, чтобы можно было ничего не бояться и каску на стройке не надевать.
Я уже не могу сдерживать смеха.
— Они ж язычники обычные. Это такой ребрендинг. Обереги на шею — кресты, те же заклинания — только теперь молитвы, свечки в храме поставить — милое дело, грёбаные огнепоклонники…
Тут вернулся коммерческий директор, и его резко переключило.
— А ещё люблю на Пасху ездить в Оптину Пустынь. Знаете, какие там службы? Аж слёзы от умиления текут. А вы, Наденька, бывали в Оптиной?
Я промолчала.
— Вы нашли общий язык? — радостно спрашивает коммерческий директор.
— Конечно! — вскакивает Георгий.
— Да, — говорю я, смотрю на коммерческого и глазами показываю: «Ну не знаю».
Глава 11
Приехала из Мытищ позже на полчаса — электрички какое-то время не ходили. Поезд сбил человека, который шёл в наушниках по путям.
Увидела Никиту через стекло очередной «Шоколадницы», он курил. Затянулся, прикрыл рукой свои большие губы молодого Пастернака. Ах.
Взрослое, недавно развитое тело, юношеские упругие губы, наивность в глазах (я отберу её у тебя). Лёгкие дефекты речи — то, что меня, как любую внучку алкоголика, сильно располагает: Никита говорит иногда слишком быстро, порой сложно понять.
Мы сидим в зале для самоубийц, беззаботно болтаем. Рассказываем друг другу бородатые анекдоты и смеёмся. Я учу его правильно питаться, чтобы хорошо выглядеть, а он смешно удивляется: «Да как это — не пить колу после еды? Но мне же хочется. Что это за обманка Господня? Почему я люблю то, что мне вредно?» Смеёмся. Потом он рассказывает, как пару месяцев назад обчитался Достоевского и античной философии.
— Я ощутил эту идею отказа от потребностей взамен на свободу. В сентябре я много думал об удовольствии и о никчёмности этого пути. Зачем гнаться за удовольствием? Например, курение, — он поднимает сигарету в руке, — это же настолько ненужная зависимость. И вот я два месяца не курил, — он затягивается, — ходил в зал…
До чего же он милый.
— Тебя что-то стукнуло?
— Ну да, я просто поверил в это. Потом у меня началась апатия очень быстро. Но я перебивал её тем, что всё понимаю.
— А потом?
— Потом меня девушка бросила.
Становится немного грустно. Чтобы поднять ему настроение, я рассказываю про свой личный дневник и показываю плеер. Он сразу же оживает и пытается выпросить его у меня.
— Нет, это слишком личный дневник. Я единственный человек, который его читал. Чтобы прочитать, тебе нужно сначала туда попасть.
Мы переглядываемся. А ведь он готов к этому. Сегодня Соня в Питере, и мы оба понимаем, что встретились не просто так. Этот парень, конечно, экстремал. Ему недавно изменила девушка, а теперь он влезает в непонятные отношения со мной. И сейчас мы курим на лестнице возле двери в квартиру.
Никита задумался.
— Ты думаешь, что будет потом? — спрашиваю я.
— Нет, не думаю… — Он улыбается. — Зачем усложнять, если можно быть чуточку счастливее?
Машиниста не судят за то, что он переехал человека, который решил самоубиться с помощью поезда. Машинист просто едет на большой скорости. И я не виновата, что какой-то трепетный юноша положил голову на рельсы. Это моя природа, моя роль в этом зоопарке под названием жизнь. Я просто делаю то, что делаю. Так сложилось. Так сложились мои нейронные связи. И вот мы уже у нас.