Проверила рекламу — действительно. Человек набирает «серебро Максим». Показывается наша реклама с образом Максима Грека из серебра. Вот только искал этот человек группу «Серебро» в журнале Maxim. Срочно добавила минус-слов. Ну ладно, не страшно, зато, может, кто покаялся.
— Что бы ещё брендировать? — размышляет вслух Федя.
— Служебные машины? — предлагаю я.
— За это уволили прошлого маркетолога.
— Разрисовал крестами кузова?
— И диски на колёсах.
Да, непростое дело православным маркетологом быть. Проблема ещё в том, что всё приходится делать самим. Даже фотографировать мы стали сами. После того неудачного раза с модным фотографом: он взял изделия и устроил свэг — по три серебряных браслета на каждой руке, молитвы везде вверх ногами, четыре креста на шее, образки в ряд, как ордена на грудь. Полный фэшн. Спасибо, обошлось без засасывания среднего пальца.
В остальном же мне здесь нравится. Сегодня день довольно приятный. Сижу, как обычно, читаю сайт патриархии, слушаю Salem.
Соня присылает свежий мем. Она каждый день, проснувшись и прошерстив ленту, скидывает мне свежие мемы. Примерно в то же время приходят цитаты святых отцов. Это помогает мне уравновешивать свои взгляды на мир. Информация в наше время не плещется, она идёт направленными потоками. И стоять одной ногой в одном, а другой в другом довольно занятно. Я могла узнать сколько угодно шуток про патриарха, но никогда бы не посмотрела интервью с монахом, который работал в НАСА до ухода в монастырь. Реально работал, не ракеты освящал.
Сегодня «мем от шефа» — картинка с надписью. Девушка у иконы: «Помоги мне». А икона ей в ответ: «Может, хватит разговаривать с доской? Попробуй сама чё-то сделать». Хм. Забавно. Но всё-таки слишком по-язычески, чтобы быть православным мемом.
Соня присылает следующий, новость: «Священник Богородской епархии заявил, что…» Постойте, да ведь такой епархии даже нет. Ладно, может, хотя бы третий мем подойдёт. Вот он, про патриарха Кирилла, отлично. Эй, а что на фото делает прошлый патриарх — Алексий? Они, конечно, похожи — одеваются вообще одинаково, — но не настолько. Что за халтура?
Соня пишет: «Как тебе? Все три берём?» А я даже не знаю, что ответить, кроме того, что у меня, кажется, профдеформация.
Идём курить с Юлей, и я проверяю мемы на ней. Она смеётся над всеми тремя. Вот кто счастливый человек. Я говорю: «Да там же куча ошибок». Юля не понимает: «Что? А, да, действительно». Думаю, на ком бы ещё проверить. Рядом в курилке Лора, предлагает: «Давай мне». Она вдумчиво читает и выдаёт:
— Забавно, конечно. Непонятно только одно. Почему люди себе ищут врагов там, где их нет?
— В смысле? — спрашиваю я.
— Над Алексием II смеются, а он, между прочим, говорил: «Больше храмов — меньше тюрем».
— Не знаю, не знаю, — говорю, — на двух молодых матерей тюрем хватило.
Юля перехватывает мой взгляд и мотает головой.
— Не туда вы смотрите, — заводится Лора. — Думаете, что врагов находите, а на деле сами себе яму роете. Идёте с вилами на церковь, как дикари, а за церковью людей не видите. А эти люди единственные, кто к вам по-людски отнесётся в случае чего.
— Ой, да конечно! — говорю.
— Конечно.
Лора ушла.
— Ты что так резко с ней? — удивилась Юля. — Ты не знаешь, как она сюда попала?
Я пожала плечами.
— Как?
— Тогда слушай. У неё был муж, перенёс операцию какую-то лёгкую, уже шёл на поправку. К нему в палату положили парня, а у того туберкулёз обнаружился. Муж её после операции слабоват ещё был, за каких-то пару недель умер. Она сильно переживала, жить не могла, пить начала. Однажды уснула в сугробе. Её женщина уже под утро нашла. Женщина здесь работает, завскладом, ты её знаешь. Она её сюда и устроила. У Лоры образование хорошее, но видишь — чуть не сломалась.
Под впечатлением от истории возвращаюсь и погружаюсь в работу.
— Что слушаешь? — кричит мне Федя через музыку, я вынимаю наушник. — МС Покайся?
— Православный драм-н-бейс.
Гляжу на часы — пора идти на обед. Рома, мой напарник по ранним обедам, в спорткафе необсмеянный сидит. Непорядок.