Я взрываюсь.
— Георгий, хватит себя обманывать — никакой вы не православный!
— А вы, что ли, православная?
— Да я не об этом! Я хотя бы поняла, что нужно заниматься миссионерством. А вы обычный спекулянт!
От слова «миссионерство» у него на лице заиграла пошлая ухмылка.
— Ну, если вы так настаиваете, то давайте, — позволил он себе неуместную шутку.
Ну всё.
— Вы просто кретин, — отчеканила я и ушла курить.
В опте развели руками — какая Страстная седмица без скандала.
«Вот и весь этот Георгий, — думала я, стоя в курилке, — усмехнуться над потенциально пошлым, зацепиться за двусмысленность. Все мысли человека как на ладони. Что, и по мне всё видно? Настолько? Блин».
Сайт продолжает висеть. Я захожу в оптовый отдел и высказываю Георгию ещё раз. Он удивляется: работы уже закончены, делов-то было на две минуты. Только что всё работало.
Тут приходит сообщение от удалённого программиста, который живёт в Новосибирске и должен был в это время докушать ужин и готовиться ко сну. Всего два слова. Зато какие. «Надя, DDoS-атака!»
Бегу к компьютеру.
— Что там, что происходит?
— Отбиваем атаки. Нападают!
— Кто?
— Знаем только IP.
— Это мало поможет.
Кому могло прийти в голову напасть на наш безобидный сайт? Только каким-то ненавидящим православие школьникам… Да ещё и в такой неподходящий момент. Замечательно. Парень, который добавляет непристойные фильмы православным, этот мамкин хакер и его друзья решили бороться с православием, начиная с нас.
Вытаскиваю Георгия в коридор:
— Это вы устроили DDoS-атаку?
— Я? Да что вы. — Он смеётся и поднимает руки. — Ручки-то вот они!
— Быстро пишите им, что у нас есть их адреса! Что мы сейчас едем и по жопе им надаём, а потом всё их родителям расскажем!
— Хм, — задумался Георгий. — Лидочки.
— Деньги, — я мотаю головой.
— Лидочки.
— Деньги.
— Лидочки. Никаких денег.
— Ладно, — говорю, — я иду к коммерческому директору и всё про вас рассказываю.
— Пожалуйста-пожалуйста, — выдаёт он и возвращается в кабинет.
Я прохожу два коридора и стучусь в нужную дверь.
— Да-да, — отзываются с той стороны.
Я вхожу. За столом коммерческий директор с круглыми глазами слушает аудиозапись.
«Ты же привезёшь мне то, от чего я кайфую? — слышу я на записи свой голос. — Придётся попотеть? Хах. Да, попотей хорошенько, мне очень нужно».
Он переводит взгляд с меня на экран и обратно. Это же запись моего разговора по телефону с Никитой, это было в курилке на днях. В дверь стучат. Заходит Георгий:
— Вызывали?
— Да, Георгий, что вы мне такое прислали?
Я смотрю на стеллаж рядом и выбираю что потяжелее. Евангелие в кожаном переплёте или деревянная коробка-киот от иконы.
— Это…
— Сука! — кричу я и огреваю его киотом. — Там про футболку! Грёбаный шпион!
Он отбегает, я гонюсь за ним. Он прячется в угол за стулом.
— А знаешь, кому ещё надо отправить эту запись? — пищит он оттуда. — Родителям твоего парня! Телефончик не подскажешь?
Я бросаю киот в него.
— Наркоманка! Да у неё приход!
Коммерческий директор останавливает меня жестом и строго говорит:
— Идите по своим кабинетам.
Возвращаюсь на своё место и слышу от Феди:
— Тут Георгий заходил. Сказал нам тебя остерегаться, типа ты наркоманка.
— Ну и пусть пойдёт говна поест, умник.
— Надя, ты же постишься, — напомнила Юля.
— Ну и что. Должна же у меня быть хотя бы одна отрицательная черта?
Ох, во мне столько гнева, я даже не пойму, холодно мне или жарко. Всё-таки зря я пошла в маркетинг. Надо было идти в криминал. Там бы мой гнев пригодился.
— Я не наркоманка, — решаю на всякий случай уточнить, — Максимум извращенка.
В конце рабочего дня, когда все уже разошлись, а я лежала без сил на икеевском диване, Ксюша принесла мне дынное мороженое (одно название, на самом деле сорбет) и попробовала меня поднять.
— А почему все ушли с работы так рано? — спросила я, слегка очнувшись.
— Вынос плащаницы сегодня, очень трагичная служба. Память о смерти Христа.
— У меня есть хорошая новость. Он воскреснет.
Ксюша улыбнулась. Я спросила:
— А весёлые службы будут?
— Да. Пасхальная служба. Очень светлая. А потом у нас будет корпоратив. До воскресенья пост, а потом корпоратив.
— Траур, а потом дискотека, — вздыхаю я.
Ксюша подняла меня на ноги и повела гулять в лес возле стадиона.