— Там Рома и Ксюша целуются. — Я вернулась обратно оторопевшая, и ребята спросили, что со мной.
— Ну и что такого? — пожала плечами Юля.
— Так они женаты!
— Подумаешь, — хмыкнула Сабина.
— И вы туда же… Мой мир никогда не будет прежним… — Я села и закрыла руками лицо.
— Надь, так они друг на друге женаты.
Я подняла удивлённые глаза.
— Ну вы, Наденька… — начал Федя.
— …и дурынья, — подхватили все вместе и засмеялись.
Я тоже засмеялась. Больше от радости.
Обратно разъезжаемся на такси, и я попадаю в машину с Ромой и Ксюшей. Открываю дверь.
— Подожди, — останавливает Ксюша и насыпает мне полные карманы конфет «Рафаэлло», — теперь можно.
Я сажусь с оттопыренными карманами на переднее сиденье, эти двое — на заднее. Водитель, как ему полагается, сидит за рулём. Ребята всю дорогу спорят о том, кто круче, Никодим Святогорец или Игнатий Брянчанинов. Пожилой таксист недоверчиво поглядывает на них в зеркало.
— Ой, давай заканчивать, — наконец предлагает Рома. — Это бессмысленно. Это, знаешь, как спорить, кто круче: Бэтмен или Супермен?
Ксюша смеётся. Уже внутри их двора Рома спрашивает:
— Ксюш, ты как хочешь оставшийся вечер провести?
— Я бы в кино сходила.
— Значит, мы пойдём в кино, — грозно начинает Рома и настойчиво продолжает: — И не думай мне перечить! Жена да убоится мужа своего! Я сказал в кино, значит, в кино!
Когда ребята выходят, я думаю остаток дороги почитать. Спросила, можно ли включить свет. Водитель пользуется тем, что мы заговорили, и спрашивает:
— А что это ребята, какие-то необычные?
— Да они христиане просто.
Он минуту переваривал, потом изрёк:
— Я так думаю: русский народ как был православным, так и должен оставаться. Нечего нас христианством путать.
Я решила помолчать. Из книг у меня в сумке нашёлся только молитвослов. Но если я открою его и начну читать, боюсь, он решит, что я не уверена в нём как в водителе.
Напоследок таксист спросил меня:
— А эти христиане, они за президента или против?
Я задумалась на минутку, но нашлась:
— Они за интернационал.
Таксист понимающе кивнул.
Дома пусто, от Сони только запах корицы.
На стуле висит «наша» футболка Friends forever. Под надписью Friends forever есть маленькая приписка курсивом: Cafe. Соня работала в кафе Friends forever прошлым летом. Это была её форма. Она отдала футболку мне, потому что та стала ей мала.
Когда я приехала в Москву, Соня встречала меня на вокзале в шесть тридцать утра. Я увидела её издалека, в руках у неё была красная маргаритка.
Глава 21
Лето не слишком жаркое. Самый раз. Я вернулась с работы и, хоть была сильно уставшей, как только получила сообщение от Сони, сразу встала с кровати и начала действовать.
Сообщение было даже не совсем от неё. Там не было ни одного её слова. Это было пересылаемое сообщение — просьба одного нашего знакомого художника, Ильи. Он просил всех, у кого есть ненужные работающие осветительные приборы, привести их в парк для инсталляции. Парк «Красная Пресня». Время — сегодня вечером. От себя Соня ничего не добавила, но это было и не нужно. Я залезла на антресоли и достала ту восхитительную советскую футуристическую лампу, о которой Соня ничего не написала, но о которой и было это сообщение.
Расчехлила велосипед и спустила его на лифте. Парк рядом, можно доехать песни за три. Никите сказала догонять меня любым на его выбор способом — пешком или нет.
Я знала Илью давно. Когда мы познакомились несколько лет назад, он протянул мне банан. Что было странно, ведь мы стояли в продуктовом магазине и ещё не дошли до касс. У него была стрижка под горшок, а одет он был в нечто, что сшил сам. Назвать это было сложно, что-то вроде крестьянского футуризма: клетчатая хлопковая ткань с суперпродвинутым кроем. Однажды Илья сделал механического паука размером с кошку из старого зонта и кусочка зеркала. Прицепил его на решётку лифта. Когда подслеповатая Соня вышла из квартиры, она молча, как на обратной перемотке, тут же зашла обратно. Последнее, что я слышала об Илье: ночуя у кого-то из знакомых, он выгреб всё из ванной комнаты, вычистил её до белизны, сплёл себе гнездо из полотенец, лёг в него и уснул. Он определённо псих, этот Илья. Но с психами интересно.
— Чего только не бывает в этой жизни, — говорю я Соне, как только наши велосипеды поравнялись на дорожке в парке.
Она отозвалась: