Мы свернули.
— Поварской не люблю. У этой арки мне на капот строители уронили мешок битого кирпича. Я такой скандал закатила… Вот! Опять! Ты в порядке? Он разворачивается и по сторонам не смотрит! Вот скажи: зачем в центре ездить на таком сарае?! Ладно, мы с тобой шустрые, успели отпрыгнуть. А если бы шёл старичок?! Это ещё у Пелевина было сатирическое высказывание про банкира. Он перемещался в «гелендвагене» с дома на работу и обратно… Рано или поздно здесь, как в Европе, ужесточат въезд в центр. То есть сделают платным.
— Тебе нравится эта церковь? — спросил я.
Я давно не разговаривал, охрип. Пришлось повторить:
— Тебе нравится эта церковь?
— Не знаешь, как называется? Это просто, я научу. В Петербурге топонимика работает так. Надо отталкиваться от торговых центров. Это — «Владимирский пассаж», а значит, это Владимирский собор. Ну, или собор Владимирской иконы Божией Матери, но так слишком долго. Увидел «Андреевское подворье»? (Там, кстати, отличные блины в одной кафешке пекут…) Пожалуйста, там Андреевская церковь. «Троицкий рынок» — Троицкий собор. Меня так друг учил ориентироваться, когда я была маленькая. А ты тоже плохо ориентируешься в пространстве? Топографический кретинизм, ха-ха. Согласна, звучит ужасно избито, но ведь что банально, то вечно. У меня так папа говорит… Давай перейдём? Обратил внимание: здесь трудно разглядеть вход в метро? Вестибюль встроен в дом, а тот запросто сливается с другими домами. Тут только по потоку людей понятно, что все идут к подземке. Я считаю, это большое петербургское упущение — и вместе с тем специфическая черта. Синяя буква «М» — так себе ориентир, тусклый знак. Особенно на сером фоне, в плохую погоду. У москвичей буква «М» — броская, красная, это отличный ориентир. У них вообще абсолютно другая культура в плане подземки. Вот ты договорился со мной встретиться наверху, и я со своими так же делаю. «Буду в центре платформы, у инфостойки» — так могут сказать и увидеться в Москве, но не здесь. Тут метро лишь бы пережить, потолкаться, скорее выйти. Это пространство неудобного, вынужденного публичного бытия… что-то вроде лимба, быть может…
Я заметил, что это интересно сказано.
— Да, так говорил мой друг. Он насквозь столичный сноб и мой город не любит. Конечно, ему есть чем щегольнуть! У них метро не такое глубокое (у нас же грунтовые воды, неудобные почвы, что-то в таком формате, да?), по десять станций в год строят, новые вагоны, вайфай ловит… Но я считаю, что в этом пункте, как и во многих других, здорово, что мы разные. Пусть Москва широка и раздольна, а мы хмуры, надменны и неудобны. Мы дополняем друг друга. Там — исконная Русь, тут — уже Европа… Всё, Остапа несёт, ха-ха! Свернём здесь.
Мы свернули.
— Ты же недавно у нас? Не допекло ещё это трафаретное остроумие грифельных досок? У каждой кофейни! «Береги воду — пей кофе». «Только у нас: кофе, пончики, олень». «Чертовски вкусный кофе. А главное — горячий!..» Тебе не кажется, что кофе ещё больше раздражает угнетённые нервишки петербуржца? Если я пью больше трёх чашек, то накатывает тревога. Конечно, что-то в этом есть, какой-то инь-ян. Сонный и хмурый северный город, в котором в тысячах точек варится бодрящий южный напиток… Но культура кофе прививается странным путём. Вот в Италии — классика. Откроешь меню, там под caffe уже подразумевается эспрессо. Его подадут когда угодно. А если капучино попросишь после одиннадцати, на тебя посмотрят как на идиота. Это молочная штука, она только для утра. Американо для них так вообще «грязная вода». Это очень чёткие границы, я бы устроила их и здесь вместо пёстрого разнообразия… Как думаешь?
Может, и так, подумал я.
Я люблю дома молоть зёрна и варить кофе.
— Здесь удобно выйти на Рубинштейна… Скромный переулок, скромный бюст Мицкевича. У меня первое образование — Литинститут, и знал бы ты, какие баталии разгорались, когда сравнивали гениев Мицкевича и Пушкина!.. Ты не читал Мицкевича? Великий поляк. Из того времени только Гоголя любишь… Ну, это был переломный момент: русская литература разделилась надвое. Традиция Пушкина и традиция Гоголя… Я могу много про это рассказать, я училась на критическом.
— Расскажи что-нибудь своё, — попросил я.
— Ну, на главной барной улице ты уже был. Мы с друзьями зависали на Рубинштейна подолгу; и сейчас, как видишь, набегает, а к десяти будет не протолкнуться. Честно говоря, когда тебя узнаёт бармен, это уже не круто… Мне всегда не хватало осознанности. А надо сверяться с собой: что я делаю сейчас? зачем я здесь сейчас? Потому что в этой суете легко раствориться. Хотя мы веселились… Я серьёзно стала практиковать осознанность по методике одного эксперта; кину тебе ссылку в инстаграм. Отталкиваться от р-реального интереса, понимать р-реальные потребности. Я так скорректировала жизнь, что теперь мои сутки более продуктивны. Есть фаза рутины, рабочая, когда мы реализуем рекламные проекты. Я, вообще-то, менеджер проектов. Как по Марксу: «сфера необходимого» в идеале должна отнимать у индивида пять часов. Индивид отдал дань обществу, производству и далее свободен для творческого досуга. Саморазвития. У меня пока шесть часов, но это абсолютно осознанные шесть часов. Инста-блог по осознанности подтолкнул меня и к более глубокому пониманию себя. А здесь лучшая еврейская шварма в городе…