Если свой — пляшем дальше. А если чужак без связей, из ниоткуда, из пустоты — его придётся убить.
Эти мысли мне не понравились, потому что тревожили.
Когда я слегка утрамбовал почву над ублюдком, звёзды уже померкли. На плечи свалилась двойная усталость. Я вошёл в дом, очистил обувь от мокрой травы, а потом уселся на лестнице рядом с Линдой.
Линда принимала внутрь это насилие с экрана, и я почему-то думал: чем же она отличалась от Вандербоя, если с удовольствием, с интересом следила за ним? Если один убивал другого, а она смотрела и переживала — чем она отличается от убийцы? Граница-то между нами — кинескоп, стекло, тень. Ну, ещё смерть. Она на той стороне, я на этой.
Наступал рассвет, и ход моих мыслей теперь сильно отличался от ночного.
Туман в голове развеялся.
За минуту до того, как пропели соседские петухи, в дверь постучали.
Я не слышал шороха колёс. Я знал, кто это. Уверен, у мальца такая же морщина протянется между бровей — от боли или страдания. Он будет бледный, с нечеловеческой улыбкой. Что ж, я ещё смогу убраться до приезда родни.
Я отпер дверь.
Он скрипел на деревянном поддоне вместо крыльца, мялся на своих двоих. Почувствовав моё настроение, ринулся навстречу… и обвил ручками мою ногу. Уткнулся лбом в колено. Мокрый и ревущий, на ощупь он был как целлулоид. Шелестели пластиком неровные ленты волос. Почва отлипала от него комочками. Замёрз.
В левой руке я держал молочно-белый планшет сестры. Симку заранее вытащил. Не хотел, чтоб он убежал по Сети к отцу, и не потому, что Вандербой совершил зло с моей сестрой — раз, даже и не потому, что сестра сама открылась этому злу, — два.
Просто я не выношу сор из избы.
Не уверен, что в будущем смогу доверить малышу хозяйственные функции по дому, но определённо он справится с любым мусором в электронной начинке гаджетов. Также эта тварь способна влезть в любую телепередачу. Пусть это будет как раз тем радостным случаем, когда я, переключая каналы, улыбнусь: надо же, куда ни глянь, везде моих показывают!
Планшет проснулся и пиликнул колыбельной, это раз. В правой руке я сжимал стакан воды, меня всё ещё мучила жажда. Сквозь ряд тополей, росших по периметру дачного участка, вставал рассвет. Под очередное кукареку солнце пробилось, дотянулось лучом и ударило о золото моего нагрудного крестика. Сияние солнечным зайчиком пошло по запотевшему стакану — и осветило чистую воду насквозь, это два.
Пара капель сорвалась племяннику на макушку.
Номинация Поэзия
Первое место
Александра Шалашова
Инанна спускается в ад. Сборник стихотворений