во вторую
очередь к открывшейся кассе
бегут мужчины
наравне с девятиклассницами
опережая молодых женщин
отталкивая старух
в третью
очередь думать о своём женском
о том чтобы вырастить и взлелеять
научить говорить на человечьем и ангельском
и на всех языках
купить гитару чтобы звенела
купить куклу чтобы плясала
держать за руку но не сжимать
в четвёртую очередь
а что если голос весь выйдет кончится
и будешь шёпотом и станешь шёлковой
не пройдёшь с поднятой головой?
за чем стоим
что привезём в маленькие города
стоящие по берегам великих рек?
номер написанный на руке химическим карандашом
стирается от горячей воды
* * *
Инанна спускается в ад
Инанна снимает золотые очелья кольца драгоценный жемчуг
выловленный тремястами ныряльщиками
плащ шитый серебром
платье
сандалии с ремешками из кожи ящерицы
ибо каждый нисходит сюда обнажённым
честным перед собой
слабым как дитя
отец мой Энлиль
не дай погибнуть в подземном мире
хочу пройти и вернуться по фиалковым лепесткам
что рассыпала чтобы найти дорогу назад
сестра моя Эрешкигаль
верни мне моего мужа
пришедшего без времени
гляди он сидит
на каменистой земле и ловит рыбу
но она выскальзывает из его пальцев
оставляя блёстки чешуек
они сияют звёздами
падают исчезая в пыли
гляди как он стоит на заиндевевшей траве и пасёт овец
но они разбегаются
оставляют шерсть на растопыренных ветвях
она белеет клочьями облаков
облака не несут дождь
гляди он не видит меня
моего белого тела
моих чёрных волос
гляди он не слышит меня
моего нежного голоса
моего тихого оклика
ибо принадлежит отныне иным берегам
иным пастбищам
сын мой
когда в подземный чертог я сойду
на холмах погребальных заплачь обо мне
* * *
помни город, в котором родился
алёна михайловна при всём классе говорит
ты смирнов дурак и не лечишься
так и стал дурак на десять лет после
словно приклеили и пришили
белыми нитками на синий пиджак
купленный в магазине школьник
как у всех но отличающийся
чем-то невыразимым
помни город, в котором
на углу победы и энергетиков
пацаны пинали собаку
она скалилась но
что-то сильнее боли
заставляло лаять кусаться
и рвать штанины
не убегать
помни город, в который
не вернёшься униженный
не пойдёшь занимать очередь
в центр занятости населения
к восьми тридцати
не будешь стоять за женщиной
в каштановом парике
перед мужчиной со звёздами оспинок
по всему лбу
* * *
мальчик пяти лет держит красный воздушный шарик
с надписью Вurger King и бьёт им по полу,
по пустующим сиденьям, по моим коленям.
когда шарик стучит особенно громко,
когда я, ойкая, тру покрасневшую кожу,
мама мальчика говорит что-то
на незнакомом мне языке.
на ней выцветшая футболка,
длинные вельветовые штаны,
синие сланцы.
у неё и у мальчика — плоские лица,
высокие скулы,
раскосые глаза.
и что нам здесь, в этой Москве,
отчего приехали и остались?
мальчик поворачивается к маме.
бала ойнап жатыр,
смущённо говорит она мне,
бала ойнап жатыр.
я понимаю.
* * *
вдохнула воздух
такой зимний уже
острый
вспомнила как ходили за мандаринами через вьюгу
подбирали в снегу
тоненькие еловые веточки
и безразлично
с кем я теперь
замужем или нет
родила или до сих пор
москва вокруг
пустые клумбы красные башенки
или родной город
чёрный дым заводские трубы
но неумолимо близится рождество в котором иду одна
в ботинках на тонкой подошве
в джинсах и кофте с люрексом
в китайском пуховике
со старым ранцем