Вбегает в дверь с надписью «Начальник СБ», приветствует кивнувшую ему блондинку секретаршу и влетает в кабинет. С хозяином даже не здоровается, ни к чему, только что говорили по телефону. Сейчас опять говорит с кем-то. Тут же входит ещё один мужчина, с ним Молчанов здоровается за руку.
– Виталий, – обращается начальник к вошедшему за Молчановым, положив трубку, – бери оперативную группу, оператора и машину-пеленгатор. Владислав с вами. У него опять дочку украли. Я только что всё выяснил, Дима тоже на связь не вышел. Узнай у диспетчера его номер мобильника, ищите обоих.
Молчанов поступает точно в соответствии со своей фамилией, не произносит ни слова. Виталий отвечает коротким «Есть!». Оба незамедлительно покидают кабинет.
6 августа, вторник, время 16:25
Москва, Северо-Восточный округ, ул. Лермонтова 17.
Сижу за решёткой в темнице… сухой. Ни разу не кормленая орлиц молодой.
Как-то не выходят стишки, и пушкинские строки какой-то северо-кавказский акцент приобретают. Не иначе угнетающая обстановка действует. Сказать честно, не такая уж и угнетающая. Окошко высоко и маленькое, но солнце бьёт точно в него, и ворвавшийся сноп света рассыпается во все стороны, загоняя тени в дальние углы
У меня что сейчас по распорядку? Согласно личному расписанию занятия гимнастикой и танцами. Так что поехали! Разуваюсь, полы тут чистые, начинаю с лёгких прыжков попеременно на каждой ноге с лёгким выбросом вперёд. Затем разомну ступни и далее по протоколу.
Что-то у меня печень колоть начинает подозрительно быстро. Раньше для такого эффекта надо было кросс километра в три пробежать, да в хорошем темпе, да после длинного перерыва. А перерыв у меня… так-так, а ведь уже неделю по утрам я никак по-человечески дистанцию пробежать не могу. Срезала норму в два раза и всё равно не справляюсь.
Останавливаюсь. Перейду-ка я на гибкость, будем считать разогрелась. Что мне там врач говорил, когда меня папочка в медцентр уволок? «Что-нибудь почувствуешь – сразу ко мне». Хм-м, опускаю нары, мне опора нужна для моего супершпагата. Как скажешь, дядя доктор, как скажешь. Зря понадеялась на молодой и здоровый организм? Ударная доза хлороформа даром всё-таки не прошла? Вот сука этот Прохоров! Не слишком ли легко он от меня ушёл?
Меняю ногу, хоть с этим всё в порядке.
По внутреннему ощущению накопленной приятной усталости около часа мне дали на разминку. Слышу шаги за дверью, когда у стенки ухожу на мостик и обратно. Как раз выпрямилась, когда стали лязгать засовы.
Иду обуваться, должно быть моё заточение заканчивается.
Сижу обуваюсь, на вошедших, судя по шагам, двух мужчин не озираюсь.
– Встать! Шконку на место! – командует мой брутальный конвоир. Рядом с ним пожилой мужчина. Сразу видно, из тех, кто сидит в высоких кабинетах.
Вопросительно гляжу на конвоира, что за шконка такая?
– Сидеть и лежать можно только ночью. Встань и подними нары! – прелестно грубый у него голос.
Прикидываю, как можно развить скандал и как ловчее нахамить конвойному. Меня опережает гость. Он одним движением гасит конфликт.
– Вы позволите? – делает движение присесть, я отодвигаюсь дальше, конвоир затыкается и уходит. По одному этому можно сделать первый вывод о статусе гостя. Лязгает дверь, потом гремит открывающееся окошко. Понятно, присматривать будет. Нет, прислушиваться, любопытных глаз в окошке не видно.
Взгляд у гостя какой-то усталый, но видится в нём что-то обрекающее. Ум-гу, такие тоже встречались. Очень потом удивлённый вид был на их лицах, когда они на собственное тело с фонтаном крови из обрубленной шеи любовались. Недолго, правда. Аж вспомнить приятно.
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------
– Ты, выходит, Дана Молчанова? – на меня глядят усталые и мрачные глаза. Добра они мне не желают, это точно, но и особой агрессии не чувствую.
– Как-то не честно. Вы знаете, кто я, а я вас – нет.
– Ты моего сына убила, – чуть помолчав, спокойно поясняет гость.
Точно! И можно не спрашивать, кто именно сын, фамильное сходство налицо. Прохоров - старший. Мысленно, не в реальности, пожимаю плечами. Ну, убила и убила, так получилось, жизнь такая, чего теперь? Твой сыночек тоже много кого убил чисто ради хобби.
Всё-таки пожимаю плечами, надо ведь как-то ответить.
– Конечно, я Алексея не одобряю, – не дождавшись от меня большего, продолжает, – но всё равно тебе это так с рук не сойдёт. Твоя жизнь отныне разделится на до и после.