Последний вопрос адвокату, слегка лысоватому хитрецу. Его можно было по одному имени выбрать. Михаил Аронович Бернштейн, каково?
– Я, Даночка, человек любопытный. Так что погляжу, что вы затеяли.
– А что ты задумала, Дана? – спрашивает папахен.
– Нам нужна журналистская группа. С кинооператором. Срочно. Можешь организовать?
– Зачем?
– Будем уничтожать это полуподпольное полицейское гнездо, – нашёптываю вкратце план на ухо. Папахен кивает и берётся за мобильник.
6 августа, вторник, время 19:45
Москва, Северо-Восточный округ, ул. Лермонтова 17.
На улицу выходит решительный подполковник Зотов в сопровождении двух оперативников в гражданке. К воротам вдобавок к дежурному в будочке подходит подкрепление, двое с автоматами.
– Немедленно очистите улицу, – требует Зотов. Да-да, прямо сейчас, врассыпную разбежимся.
– Господин подполковник, не желаете дать интервью, ответить на пару вопросов, – вежливо осведомляюсь я. Кинокамера нацеливается на Зотова, тот закрывается рукой.
– Немедленно уберите камеру! Я запрещаю вам меня снимать! – лязгает подполковник голосом.
Отхожу чуть в сторону, жестом предлагаю оператору следить за мной и оставить этого злыдня в погонах в покое. Оператор дисциплинированно перенацеливает объектив на меня. Я продолжаю:
– Не хочет отвечать на вопросы господин подполковник. Я продолжу свой рассказ…
Папахен, пара его помощников, телохранитель Дима усмехаются. Адвокат с отчётливой глумливостью, наращивать требования полицейские не могут, я-то не возражаю против съёмок. И ещё я начинаю смещаться всё дальше и дальше от полицейского участка или как там они называются? Никакой таблички над входом нет, замаскированное какое-то подразделение.
Подполковник с группой поддержки остаётся на месте, провожая нас неласковым взглядом. Я не отступаю под натиском врага, только не хочу, чтобы он слышал всё, что я говорю. Мои слова иногда комментирует адвокат, давая короткие, но исчерпывающие характеристики действиям полиции. Сама в полной мере не знала, насколько грубо они наследили в моём задержании.
– Подытожим, – говорю я в камеру, – задержали меня с нарушением закона. Мобильник был при мне и оперативники могли позволить мне, а могли и сами позвонить, чтобы известить о задержании моих родителей. Они не только так не сделали, а даже больше, они приняли меры, чтобы об этом никто не узнал. Блокировали и тоже задержали моего телохранителя, который должен был меня встретить и мог сообщить о моём задержании.
– Если они могут так поступить с людьми из кланов, то что ждать простому человеку? – добавляет перчику журналистка, ладненькая брюнеточка. Э, нет! Острого и так будет с верхом, лишнего не надо.
– Случаются ситуации, когда такие меры необходимы, – чуточку вступаюсь за полицию, – к сожалению, преступления иногда совершают люди при власти и тогда требуется дополнительная секретность.
– Но в вашем случае секретность выглядит подозрительной, – не сдаётся журналистка.
– Более того, незаконной, – адвокат согласно кивает моим словам.
– Я немного раскрою суть дела, – на мои слова глаза журналистки разгораются, есть чутьё у девушки. – Весь город слышал о серийном убийце, за которым полиция гонялась больше года…
– Гонялась? – мгновенно улавливает брюнетка мою оговорку.
– Да. Убийц и насильников, их оказалось двое, больше нет. Длинная цепочка убийств, не меньше десятка девушек, оборвана. Им сильно не повезло с последним эпизодом, когда они похитили меня. Чтобы вырваться, мне пришлось их… так скажем, нейтрализовать.
– Убить? – глаза журналистки буквально полыхают. Это не просто сенсация, это многослойная сенсация. Конец маньякам – сенсация! Оборвала длинную цепочку убийств хрупкая девочка – огромная сенсация! Как она это сделала?! Наверняка ещё сенсация.
– Я давала подписку о неразглашении, поэтому с деталями вас ознакомить не могу. Только в общих чертах. Мне удалось нанести им опасные для жизни раны. Спасти их могла только немедленная медицинская помощь, которая в тот момент была недоступна.
– Молчанова действовала в пределах необходимой обороны, разрешённой законом, – веско комментирует адвокат.
– Говорю это вот ради чего. Действия этого полицейского подразделения, начальник которого нас только что прогнал, крайне подозрительны. Меня задержали с нарушением закона, меня пытались допрашивать в отсутствие лиц, уполномоченных присутствовать при допросах несовершеннолетних, меня пытались запугать, угрожая насильственными действиями…