Куприянов с тяжёлыми вздохами приступает к работе.
22 августа, четверг, время 16:10
Квартира Пистимеевых.
– Твой секретарь Дима случайно с физкультурником столкнулся, – оборачивается ко мне Саша, – тот делился планами насчёт тебя. Хочет тебя в какую-то лицейскую команду включить.
Оборачивается Пистимеев от компьютера, мой главный конкурент за его внимание. И что обидно, далеко не всегда я выигрываю. Но сейчас я не в претензии, Сашок музыку запускает. Появились недавно в продаже специальные колонки. Там ещё надо звуковую карту вставлять, но для Сашки это пара пустяков.
– Перебьётся Семёныч, – отмахиваюсь я.
– Я тоже так подумал, – Сашка садится на пол рядом со мной, – ты ж с юристами дел иметь не будешь.
Я занимаю любимую позицию на полу, опёршись спиной на тахту и вытянув босые ноги. Пистимеев почему-то залипает взглядом на моих ступнях. Наверное, потому что кроме рук и лица всё остальное закрыто. Сегодня я в своих любимых джинсах.
– Не только в этом дело, – веду беседу дальше, рассматривание Сашком моих ног меня не беспокоит, – у меня справка, освобождение от физкультуры до Нового года.
– А что случилось? – Сашок отрывается от разглядывания моих ножек.
– Не знаешь, что случилось? – делаю круглые глаза, – ничего о моём похищении не слышал?
– Ты ведь уцелела, сама говорила…
– Говорила, – вздыхаю, – а врач, узнав про хлороформ, и что у меня одышка появилась, поставил меня на особый контроль. Никаких интенсивных нагрузок, ничего острого, сижу на диете, как мои брат и сестра, которым человеческая пища пока не положена.
– От хлороформа такие опасные последствия? Его же в медицине применяют. Или применяли…
– Применяли. Но у медиков всё под контролем было. Сразу после операции – вентиляция лёгких. И потом, больные всё равно на диете и после операции у них длинный периодреабилитации. А эти придурки ведь дозу не контролировали, сунули под нос, и дыши всю дорогу. Так что вот так.
Слегка шевелю пальцами, и Пистимеев снова отвлекается на мои ножки. Хм-м, мне что, приятно его внимание?
– У тебя тут заусенчик появился, – тычет Пистимеев в сторону левой ступни. Критикан проклятый! Присматриваюсь. Да, есть, на указательном пальце.
– Подай сумочку, – просьба исполняется незамедлительно. Вытаскиваю маникюрный набор, достаю щипчики. Ну, не сама ж я буду такой ерундой заниматься, когда рядом неравнодушный, – ну, я надеюсь, – молодой человек.
– Срежь, пожалуйста, – отдаю инструмент, – только осторожно! И аккуратно.
– Резать буду точно, – Сашок берёт, не задумываясь, – но сильно и под корень. Весь палец!
И со зверским лицом наклоняется к ноге. За исключением немного глупого хихиканья я больше никак на его угрозы не реагирую. Одним заусенцем Пистимеев не ограничивается, исследует всю ножку, затем что-то находит на другой. Не возражаю. Более того, чтобы окончательно не сомлеть, приходится бороться с собой,. Почему-то приятно чувствовать его тёплые руки. Закончив, он мои очаровательные конечности не отпускает. Хотя ему очень неудобно сидеть на пятках, терпит.
Я прислушиваюсь к двери, может, мне чудится, но, скорее всего, нет. Сделав заговорщицкое лицо, тычу пальцем в сторону выхода. Сашок сразу включается. И реагирует. Аккуратно отложив мои ноги, прыгает к двери с места. Ну, чисто кот! Распахивает, она вовнутрь открывается, вижу убегающую Карину.
– Лови её! – ору восторженно, обожаю движуху!
Сашка молодец, поймал. И мы её, визжащую, затаскиваем в комнату. Сашка держит за ноги, я – за руки и жестоко и безжалостно её щекочу. До слёз и хрипоты от истерического смеха.
Успокоившись, сидим на кухне, чай пьём. Кроме меня.
– Минералки мне, – требую я, – я – на диете. Чай могу выпить, но лучше пропустить.
– Почему? – на меня светит любопытными глазками Карины.
– По кочану! – веско отвечаю я и пользуюсь моментом резко поменять тему, – как бы тебе объяснить, Кариночка… ты можешь мне не верить, но мне по барабану, даже если ты подсмотришь, как я трахаюсь с твоим братом. А ты не подпрыгивай, и со стула не падай. В ближайший год этого точно не будет!
Это я Сашке, который загорается неуместным восторгом.
– Понимаешь, мне всё равно. В конце концов, это же не я подло шпионю.
– Да я только к двери подошла! – искренне возмущается девочка.
– Не ври! Минут пять ты там точно паслась, – меня на мякине не проведёшь, – но это не важно. Вот скажи, почему у тебя подруг нет?
– Почему нет? Есть, – не уверенно спорит Карина, смешавшись от неожиданного поворота.