Сразу за Дымным кварталом располагалась площадь строителей. Огромная, чистая, но всегда шумная и многолюдная. На ней, в небольшом огороженном закутке, так что сразу и не заметишь, располагался банк, — небольшое двухэтажное здание, где работал его отец. Фауст скрылся за его раздвижными дверьми. Натан остановился в некоем недоумении неподалёку, буравя глазами двери, переводя дух. Видимо отцу Фауста что-то понадобилось срочное, раз Фауст так спешил. Он знал, что их отношения были натянутыми, а потому терялся в догадках. Фауст никогда не радел в сыновьих чувствах. Родителей он презирал и говорил об этом открыто. Разумеется Натан знал и то, что отец Фауста работал именно в этом банке, точнее это был один из банков большого холдинга, где тот числился.
Через десять минут Фауст показался в дверях. На его лице было написано сплошное неудовольствие. Он поспешил обратно. Натан двинулся за ним на некотором расстоянии, прикрываясь, как живым щитом, толпой. Что делать дальше? Просто проследить? Скорее всего Фауст отправится домой. Перехватить его по дороге, чтобы что? Убить? Он был безоружен. И однако Натан и не думал отступать. Он и сам не мог разобраться в себе, что именно им движет. Он просто хотел избавиться от Фауста. Разве для этого необходимы рациональные причины?
И вот он — шанс!
Фауст свернул к небольшой бухточке, где осенью было мало людей из-за ветра, что всё время там разгуливал. По другую сторону бухточки, как раз напротив, был небольшой скверик из посаженных деревьев, уже кое-где с голыми ветками. Лучшего момента трудно было ждать. Подойти, нагнать, ошарашить, вырубить, сбросить в воду — чем не план? Дурацкий, дурацкий план! Нужно всё обмозговать как следует, а потом уже действовать. Идти на поводу эмоций — верный провал. Но Натан не мог уже отступить. Надо было что-то делать. Фауст — как больное наваждение, как горячка, от которой нельзя просто взять и отмахнуться. Какой прок от этих лицензий, если в нужный момент они оказываются такими бесполезными?!
Тем временем набережная была уже далеко позади. Дальше шла улица Дневальных — место бывшей гарнизонной крепости. Ещё минута, другая и всё будет упущено. Нужно остановить, отвлечь, задержать, хотя бы и праздным разговором. А, чёрт, с импровизирую!
— Фауст!
Ветер смёл слова в воду. До Фауста ничего не долетело.
— Фауст, стой!
Фауст замер на месте, оглянулся.
— Это я — Натан. Узнал? Как дела?
Глава 31
Фатум
Фауст с интересом разглядывал Натана. Встреча была ему в чём-то даже приятна.
— Узнал. Здравствуй. Всё хорошо. Вот навестил домашних. Ты как? Выглядишь испуганным.
Натан постарался собраться, выдохнул едва заметно, на секунду закрыл глаза. Нельзя было перед Фаустом показывать своё волнение. Не сейчас.
— Устал немного. Не ожидал тебя увидеть просто. Может зайдём в кафе какое?
— Ты ведь знаешь, что я не люблю болтать. Если ко мне есть какое дело, то говори прямо, без формальных проволочек.
Дело? У меня к тебе очень важное дело! Последнее дело в твоей жизни, лицемер!
— Я думаю, что лучше будет поговорить в кафе. Здесь слишком много посторонних. Это отвлекает.
— Хорошо. Здесь неподалёку есть ''Гавань''. Отличное место. Там ещё играют спокойную музыку.
— Не возражаю.
Прекрасно! Добыча сама идёт ко мне в руки. Мы пойдём через маленький прошеек, где полно кустарников и деревьев. Там я тебя и достану. А после, смешавшись с толпой, исчезну будто и не было меня здесь никогда. Не лицензией, так голыми руками достану! Последние минуты твоей жизни, Фауст! Разве это не прекрасные мгновения?
Натану стоило больших усилий, чтобы не рассмеяться Фауста в лицо. Фауст пошёл впереди, Натана — несколько поодаль, чуть за спиной. Шли неспешно, молча, каждый думая о своём. Фауста терзало какое-то нехорошее предчувствие, но его природу он ни как не мог понять и распознать. Только и делала, что смотрел ровно перед собой, но как будто ничего не видя. На лбу у него отчего-то проявилась испарина. Воздух из тёплого превратился в душный. Он расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке и провел ладонью по горлу, убирая влагу. Натан же, полностью пришёл в себя, успокоился и хладнокровно выжидал того момента, когда можно будет нанести удар — смертельный удар.
С востока ветер пригнал пару туч, вместе с ленивыми дождевыми каплями. Осень баловала последними тёплыми деньками, грозя потом непогодой, дождями, холодом, грязью.
Считанные шаги, последние мгновения. Тонкие и длинные пальцы Натана сами собою сжались в кулак. Пора было действовать. Или же смириться вовсе. Но нет! Это было бы высшим проявлением трусости! А Натан теперь уже ничего и никого не боится.
Натан занёс кулак над головой Фауста для удара. Но в самое последнее мгновение Фауст, как будто заметил тень от руки, чуть поддался в сторону. Удар пришёлся по касательной. Фауст тут же отскочил и бросил на Натана недоумённый взгляд.
— Прости, рядом с тобой оса пролетела. Я попытался её отмахнуть от тебя. Тебе не больно?
Оса? Осенью? Тупая отмазка! Ничего лучше придумать не смог, голова садовая?
Фауст лишь продолжал тупо пялиться на Натана.
— Это что сейчас было? Ты меня хотел ударить?
— Говорю же, оса. Или какое ещё насекомое. Село тебе на плечо. Вот я и смахнуть хотел, а ты начал поворачиваться, вот и вышло так неуклюже. Прости. Надо было тебя предупредить.
Фауст недоверчиво сверлил Натана взглядом, но похоже объяснение, пусть и нелепое, его вполне удовлетворило. Он вновь повернулся спиной и тихонько пошёл. Натан за ним. Его мучила страшная досада. В следующий раз нужно уже будет бить наверняка. Ещё полсотни шагов и другого шанса может и не быть. Рискну!
Фауст, задумчивый после вышеописанного инцидента, невольно бросал исподволь на Натана недоверчивые взгляды, но всё же не успел среагировать на хлёсткий и тяжёлый удар чем-то тупым по темечку, а потому сразу же после потерял сознание и рухнул как подкошенный около искусственного насаждения кустарников. Натан ликовал. Он был уверен, что вложил в удар достаточно силы, чтобы Фауст уже никогда более не очнулся. Оставалось только убрать тело подальше в кусты, что он и не замедлил сделать. По счастливой случайности никто и не заметил этого акта насилия. Каждый из прохожих и случайных людей был занят своими делами. Натан прислонил пальцы к сонной артерии. Ничего. Пульса не было. Теперь нужно было как можно быстрее убираться отсюдова, пока на Фауста кто-нибудь ненароком не наткнулся. И Натан побежал обратно, но немного погодя сбавил темп, чтобы не привлекать к себе излишнее внимание. Он находился в крайней степени возбуждения, но всё же ему хватало самообладания здраво анализировать произошедшее. Он только что убил человека. Ну и что? Как будто бы в первый раз? Да, собственными руками может и в первый, но кроме всплеска адреналина, приятно, к слову, щекотавшего ему нервы, он ничего более не испытал. Про сожаление и какие-то подвижки совести и вовсе говорить не приходилось. Теперь Натан ничто уже не потревожит. Он наконец-то полностью свободен и волен делать то, что ему хочется, не руководствуясь какой-либо моралью и правилами. Это ощущение его пьянило.
Прошло что-то около часа, прежде чем Натан добрался к себе домой. Он глубоко выдохнул, когда входная дверь закрылась за ним.
***
Фауст пришёл в себя от того, что его кто-то тормошил. Вдалеке, словно из-за плотной ваты, как будто утыканной всюду, была слышна сирена скорой помощи.
Эй, парень, что с тобой стряслось? У тебя кровь на затылке. Тебя кто-нибудь ударил? Вопросы сыпались на Фауста отовсюду и болезненено резонировали в голове. Он ничего не помнил об этом инциденте. Он даже не мог вспомнить своего имени. Всё было как в густом тумане.
— Расступитесь — выкрикнул кто-то из толпы. — Скорая приехала.
Действительно, к набережной подъезжала карета скорой, из которой тотчас вышли двое человек в безупречно белых спецовках. Они попросили толпу посторониться и принялись осматривать Фауста. Молодая девушка отслеживала пульс и давление, пока её коллега, уже немолодой господин, с залысиной и пивным животиком, светил Фаусту в глаза и просил того следить взглядом за его большим пальцем, выявляя тем самым признаки сотрясения мозга. Первичный осмотр показал лёгкую степень сотрясения.