За портретом оказалась небольшая дверца с кодовым замком. Капитан быстро ввёл набор цифр, и внутри замка что-то щёлкнуло.
— Дальше я сам, — сказал Лёха и отодвинул Куна в сторону. — А то не хватало ещё, чтобы у тебя там пистолет лежал.
Но внутри встроенного в стену сейфа лежал не пистолет, а куча дебетовых пластиковых карт различных банков, документы и небольшой планшет. Ковалёв достал карточки и выбрал из них все анонимные, коих оказалось большинство. Их Лёха положил себе в карман, персональные же карточки господина Куна он швырнул обратно в сейф. Документы комедиант проигнорировал, а планшет взял в руки и внимательно осмотрел.
— Бухгалтерия? — спросил он капитана. — Чёрная?
— Обычная, — ответил Кун.
— В потайном сейфе? Оригинально. Впрочем, мы всё узнаем, когда залезем внутрь этого планшета. Ты же понимаешь, что мы его экспроприируем?
— Зачем он вам? — капитан интуитивно дёрнулся, пытаясь выхватить у комедианта планшет, но вовремя осознал, к чему это может привести и успокоился. — Оставьте его, там для вас нет ничего ценного.
— Для нас нет, а вот для тебя явно есть, — ответил Ковалёв. — А, может, и для кого-то ещё, например, для твоего работодателя. Поэтому планшетик побудет некоторое время у меня. Если за месяц ничего не учудишь и не заявишь на нас в полицию, то я пришлю его тебе по почте. Сюда в порт.
Лёха передал гаджет Жабу, тот аккуратно положил его в сумку.
— Ну что, господа? Я полагаю, наша благородная миссия выполнена, и мы можем покинуть этот гостеприимный корабль, — Ковалёв улыбнулся товарищам, после чего обратился к капитану: — Сейчас мы пойдём, а ты немного полежишь без сознания. А как очнёшься, попытаешься забыть обо всём этом, как о страшном сне. Только одного не забывай — что у меня остался твой замечательный планшетик!
— Почему без сознания? — спросил Кун, которому, судя по всему, из всей Лёхиной фразы больше всего запомнились именно эти слова.
— Потому что сейчас я тебя немножечко отправлю в нокаут, чтобы ты чего дурного не выкинул сгоряча, — пояснил Ковалёв.
Капитан побледнел и пробормотал:
— Нет, не надо, Вам не стоит этого делать, не надо…
— А ведь ты прав, бродяга! — согласился с капитаном комедиант, улыбнулся и подмигнул ему. — Мне, действительно, не стоит этого делать! Что я всё о себе, да о себе думаю? Мои друзья не меньше моего настрадались: один в легионе пахал, как лошадь, другой в порту голодал.
Ковалёв неожиданно замолчал, призадумался и добавил:
— Хотя, между нами говоря, они настрадались меньше. Но тем не менее я всё равно должен дать им возможность насладиться небольшой местью.
— Я его простил, — тут же на всякий случай сказал Носок, которому очень не хотелось отправлять в нокаут своего бывшего обидчика.
— У тебя большое сердце, Носок! — с определённой долей театральности произнёс Ковалёв. — Когда твоя доброта тебя погубит, я искренне скажу, что мне было приятно тебя знать!
— Не стоит! Я и так буду сидеть тихо! Я… — начал тем временем уговоры капитан Кун, но недоговорил.
Сражённый точным ударом ноги амфибоса в висок, капитан грузового шаттла «Принцесса Дандан» обмяк и рухнул на пол.
— Приятно? — спросил Лёха, глядя на Жаба.
— Да нет. Чего приятного-то? — удивился амфибос.
— Ну а зачем тогда бил?
— Чтобы вырубить.
Ковалёв вздохнул и покачал головой.
— Дал бы лучше тогда мне удовольствие получить. Я бы сам вырубил. Убить этого гада охота, как вспомню этот Трудовой Легион.
— Да тебя не поймёшь, — ответил Жаб. — То бейте, то дайте мне. В следующий раз говори яснее.
Лёха хотел что-то ответить другу, но перехватил недовольный взгляд Носка и переключился на него.
— Не надо на меня так смотреть! — сказал комедиант своему адвокату. — Или забыл уже, как огрёбся да за жрачку работал? Этот Кун — отменнейшая гнида! Я же не издевался над ним, не мучил. Так, небольшая компенсация, за причинённые страдания.
— Но Вы у него почти все деньги забрали в компенсацию! — Носок решил упорно стоять на позициях гуманизма. — Зачем ещё избивать?
— Есть вещи, которые нельзя измерить деньгами! — философски изрёк Ковалёв.
Комедиант хотел рассказать жителю Лифентра о своих взглядах на месть, жалость и гражданскую позицию, но Жаб не дал ему этого сделать.
— Хватит уже болтать, пойдёмте отсюда! — сказал амфибос, осторожно открыл дверь и выглянул в коридор. — Пока нет никого.
— Да идём, идём, — ответил Лёха. — Но судя по тому, как ты его припечатал, у нас времени часа три.
Ковалёв наклонился к капитану и заботливо расправил ему руку, которая подвернулась под спину во время падения, поймал на себе недоуменные взгляды товарищей и пояснил: