— Скажи, дружище, когда нам в последний раз так везло? — спросил Лёха, улыбаясь во все зубы и не имея ни желания, ни сил скрывать свою радость.
— Нам, вообще, давно не везло, — грустно констатировал печальный факт амфибос.
— Может, кончилась чёрная полоса? Ты не в курсе, сколько отсюда до Олоса лететь?
— Здесь совсем рядом, часов восемь без гиперпрыжков. Они поэтому и обслуживают Олос, что так близко находятся. Транспортные расходы минимальные, обычные грузовые шаттлы используют, без гипердвигателей.
Ковалёв ещё раз оглядел стоящие рядом контейнеры и размял плечи.
— Думаю, раньше времени туда лезть не стоит, — сказал он. — До посадки смело можно на полу посидеть, а то у меня и так все кости ноют.
— Это точно, — согласился Жаб. — Ты поспи лучше, а я тебя разбужу, как прилетим.
Лёха не стал спорить с другом, он быстро устроился на полу, положив под голову сложенный в несколько раз кусок брезента, оторванный от одного из ящиков. В грузовом отсеке было довольно-таки холодно, но бывший штурмовик привык спать и не в таких условиях. Через минуту, после того как его голова коснулась поверхности грязного брезента, он уже смотрел первый сон.
Как обычно бывает в таких случаях, сколько бы ты ни спал, но если хорошо не выспался, то после пробуждения всегда кажется будто ты только что уснул, а тебя сразу же подняли.
— Уже? — пробурчал недовольный Ковалёв, после того как Жаб его растолкал. — Прилетели, что ли? Я, наверное, когда вся эта ерунда закончится, неделю отсыпаться буду.
— Лишь бы закончилась. Давай быстрей прятаться, в любой момент сюда могут войти, мы приземлились.
Сказав это, Жаб быстро запрыгнул в один из двух контейнеров, примеченных комедиантами в начале полёта. До конца не проснувшись, Лёха залез во второй, втайне надеясь додремать в ящике.
Едва друзья обустроились в своих новых укрытиях, в отсек вошли работники порта в сопровождении роботов-погрузчиков, и началась выгрузка. Контейнеры с комедиантами достали в первую очередь. Их вместе с ещё несколькими такими же сразу отвезли на грузовой перрон, где и оставили под присмотром робота-охранника.
Через некоторое время к перрону подъехал транспортёр полицейского управления Олоса. Из транспортёра выскочил полицейский-цванк и протянул охраннику электронную накладную. Робот достал планшет, что-то в нём отметил и вызвал погрузчиков, которые быстро запихали контейнеры в транспортёр. Причём сначала погрузили контейнеры с комедиантами, а все остальные поставили сверху. Таким образом, Лёха с Жабом оказались взаперти.
Почти сразу же транспортёр тронулся в путь. Сидя в контейнере, Ковалёв отметил, что их везут по хорошей дороге. Ехали около двух часов, а затем транспортёр остановился и выключил двигатель. Почти сразу же послышались голоса, и Лёха приготовился к встрече со своими освободителями из контейнерного плена.
— Открывайте быстрей! — донёсся до комедианта знакомый голос. — Почему их, вообще, вниз поставили?
— Не мы же ставили, — ответил второй голос, незнакомый.
— А почему не проконтролировали? Я вас поубиваю, если хоть одна ягодка помялась!
Лёха изо всех сил пытался вспомнить, где и при каких обстоятельствах он слышал этот голос, но у него ничего не получалось. Голос был мягким, немного высоким и принадлежал явно не человеку. И Ковалёв его точно уже слышал, возможно, всего один раз. Но было в этом голосе нечто такое, что заставило Лёху запомнить его навсегда. Только вот что?
Пока Ковалёв предавался воспоминаниям, приоткрылась крышка контейнера, и в глаза беглому легионеру ударил свет. Настолько яркий, что Лёхе пришлось прищуриться.
— Это ещё что? — знакомый голос перешёл на визг. — Что там такое? Кто это? Почему так воняет?
Ковалёв встал в полный рост, посмотрел на кричавшего и увидел перед собой повара олосской окружной тюрьмы для ожидающих суда.
— Я тебя знаю! Ты тот, кого шеф разыграл! — ещё громче закричал повар. — А что ты здесь делаешь?
После этого цванк на секунду замолчал, внимательно посмотрел в контейнер под ноги Лёхе и испустил самый дикий и истошный вопль, какой бывалый штурмовик когда-либо слышал.
— Ылыки! Ты помял ылыки! Я убью тебя!
С этими словами повар прыгнул на Ковалёва, схватил его двумя руками за горло и попытался задушить. Если сам прыжок бывший штурмовик от неожиданности прозевал, то к моменту удушения он уже полностью контролировал ситуацию и двумя резкими короткими ударами привёл повара в чувство.
Лёха с удовольствием навалял бы нервному цванку ещё, но обнаружив направленное на себя дуло электронного карабина, резко потерял интерес к рукоприкладству. На комедианта были направлены сразу два карабина двумя тюремными охранниками.