Выбрать главу

Моа подошел к разрушенному парапету, пристально вгляделся в вечерний пейзаж. Долина, оставшаяся внизу, открывалась отсюда, как на ладони. В поле, которое Моа недавно пересек, трава колыхалась волнами в безветрии. Воздух полнился странными искрами. Они зажигались, подобно светлячкам, и опадали на землю.

Там, внизу, назревало нечто магическое и грандиозное.

Под ноги капнуло черным. Лич отер ладонью костяную сторону лица — на перчатке остался смоляной след, а потом туда со звоном осыпалось три монеты. Он хмуро посмотрел на них — опять не все? Да что же там за проклятие такое… На этой девушке. На ее амулете… Моа перевел взгляд на покинутое село — над ним поднималось теперь стеной холодное лиловое зарево.

Спустя миг из этого зарева вырвалась тень и дикими скачками помчалась по долине. Крестьянская лошаденка, перепуганная до безумия, неслась кособоким неровным галопом, унося седока в поле. Следом за лошадью, растянувшись цепью, стремительно двигались двенадцать угловатых силуэтов.

— Опять вы, — Моа разочарованно сплюнул под ноги натекшую из глазницы в рот черную жижу, убрал золотые в поясную сумку и вытянул из-за спины оружие. — Сколько еще раз мне придется вас рубить?

Ответа не было. Тени продолжали скользить по долине. Было заметно, что, как ни крути, они поигрывают в скорости неказистой лошаденке беглянки. В личности всадницы Моа не сомневался — кто еще, кроме Имы?

Сжимая меч, лич быстрым шагом двинулся вниз с холма. Обратно. Он был спокоен — мертвяки не успеют догнать свою жертву, прежде, чем она окажется подле него, а там уж другой разговор будет и другой расклад. Придется их снова перекромсать, и пока восстановятся — а они это точно провернут — разобраться, в чем дело.

Тем временем, лошадь, направленную на тропу в дубраве, скрыли деревья. Звук топота копыт набрал силу — всадница приближалась. Все ближе.

Ближе…

А потом новый звук родился в наползающем мраке — мерный, костяной перезвон, позвякивание пустых твердых предметов. И мелодия — витиеватый, с небрежными перепадами нот, посвист. Он то опадал вниз до густого раскатистого баса, то взмывал в высоту, постепенно исчезая из зоны восприятия.

Ровный перестук конского галопа сбился с ритма, завершившись истошным ржанием. Тут же раздался отчаянный гневный крик. Знакомый голос выдал тираду крепких ругательств, закончив ее грохотом падения.

Моа понадобилось несколько секунд, чтобы добраться до места и увидеть всю картину целиком. У края тропы брыкалась и рвалась коренастая, серая в яблоках лошадь. Повод ее, слетевший через голову под ноги, зацепился за склоненную к земле большую ветку. Бейся — не бейся, а толстый кожаный ремень так просто не порвешь…

Има стояла тут же, рядом. В руке ее сверкал недавно приобретенный меч. Его острие было обращено к странной твари, что смотрела из подлеска двумя дюжинами светящихся глаз и ухмылялась дюжиной ртов.

Мертвое… Неупокоенное…

По всему эта штука поднялась из той странной «оленьей» кучи — черты ее указывали именно на такое происхождение. Только теперь рогатые черепа обрели длинные шеи, сотканные из уплотнившейся до непроглядности тьмы. Большой ком этой самой черноты, служащий основой конструкции, пульсировал и исходил бледными всполохами. Со всех сторон к нему притягивались сохранившиеся в слоях перегноя останки лесных жителей. Летели по воздуху вылизанные ветром, пожелтевшие и замшелые кости кроликов, косулей, оленей, лис, кабанов… Выпросталась из-под земли здоровенная, в две лопаты шириной, медвежья лапа и тут же, прилипшая к тьме и покорная ей, замахнулась на врагов. Има ловко отскочила, чуть не попав под сокрушительный удар. Промазав по верткой цели, когти взрыли податливую лес почву, оставив на ней глубокие борозды-шрамы.

Многоголовый монстр остановился. Оленьи морды вытянулись, словно в недоумении, и принялись переглядываться между собой, быстро поворачиваясь из стороны в сторону. В этих нервных, маятниковых движениях не нашлось бы ясного живому человеку смысла. Моа же понял, что составленный из почти сотни разных фрагментов гигантский мертвяк просто не сросся еще до конца, поэтому мешкает.