Один из немертвых воинов-ягуаров медленно занес над Чинальпокой макуауитль, что напоминал плоскую дубинку или короткое весло c несколькими рядами маленьких обсидиановых лезвий.
— Руби.
Один взмах, и голова бывшего наместника слетает с плеч, катится по ступеням пирамиды, оставляя за собой кровавый след. Бьющееся в конвульсиях тело завалилось набок.
— А я бы вырезала у него сердце, — поделилась своим мнением Теякапан, после чего пояснила — Чтоб помучился напоследок.
— Никто никого не будет мучить без серьезной на то причины — мы не дикари.
— При мучениях жертва выделяет гораздо больше силы, — заметил первый советник. — Чем дольше длится агония, тем лучше.
— Я это учту.
До Кеоцикаля ацтлани приносили кровавые жертвы своим богам, однако царь-лич изменил традиционные устои и людей, нелюдей стали резать ради того, чтобы живые мертвецы могли преумножить магическую силу. Два последних века молитвы и жертвоприношения были адресованы немертвому владыке и его приближенным.
”Неплохо мой предшественник устроился.”
Жрецы-личи рано или поздно намереваются достичь божественности, а это открывает совершенно иные возможности. Старым ацтекским божествам для возвышения понадобились тысячелетия, Кеоцикаль всего за два века достиг немалого. Его можно назвать архиличем, внутри мертвого тела скрыт огромный потенциал, но проблема в том, что Кириллу придется его развивать не один год. Долгими, упорными тренировками, зубрежкой ритуалов, заклинаний, местной алхимии. Никакого мгновенного усвоения информации, на что, впрочем, грех жаловаться. Кирилл усвоил ацтланский язык и три заклинания за пять дней, и дальше по словам жрецов, скорость обучения будет только возрастать. Духу требуется время на привыкание к новому-старому сосуду.
Разумеется, платой за это стала недоступность плотских удовольствий, ослабление эмоционального фона. Если б Кирилл мог выбрать, то ни за что не согласился бы превратиться в ходячий иссохший труп.
Он не слышал биения сердца, не мог вздохнуть, во рту было ощущение сухости и противный гнилостный привкус. Бессмертие не стоит того, по крайней мере, в таком виде, но, в то же время, даже с таким существованием не хочется прощаться.
Посмертная участь человеческой души несет в себе мало хорошего, некроманты знали это наверняка. Кто-то перерождается в новом качестве, забывая себя прежнего, кто-то не может перейти за грань и становится призраком, а кто-то бесцельно прозябает уже в мире духов.
Остается единственный логичный вариант — идти вперед, не оглядываясь, и завершить план Кеоцикаля по обретению божественности.
— Все прошло замечательно, муж мой, — радостно сообщила Кириллу Теякапан. — Толпа в восторге!
— Я пообещал, что они не будут голодать. Удастся ли хотя бы отчасти выполнить обещание?
— Ты так беспокоишься о низкородных? — Женщина… то, что от нее осталось, удивленно наклонила голову.
— Я беспокоюсь, как бы не случилось бунта.
— Разве в том мире люди не голодают?
— Намного реже и то, в самых отсталых странах. Уровень технологий позволяет прокормить сотни миллионов едоков.
По завершении торжественного события Кирилл сразу переключился на дела государства: выслушивал доклады высокопоставленных сановников об обстановке в подчиненных городах, на границах царства, общей экономической ситуации, которая удручала. Казна почти пустая, торговля в упадке, запасы продовольствия подходят к концу, а следующего урожая ждать еще четыре месяца. Ацтлан в шаге от превращения в настоящее царство трупов. Нежити в принципе плевать, живым людям нет.
”Чинальпока, гнида плешивая, тебе действительно следовало сердце вырезать. Каким близоруким идиотом надо быть, чтобы довести государство до такого состояния? Ты сам пилил сук, на котором сидел… Или надеялся убежать с наворованным в Романию? Люди во всех мирах одинаковы.”
Следуя рекомендациям первого советника, Кирилл приказал открыть царские закрома, полные, не смотря на разгульный образ жизни государственной элиты, и выдавать оттуда маис наиболее бедным семьям. В Морейское царство вышлет послов договориться о закупках еды по сниженным ценам. На юг отправится трехтысячное войско для усиления пограничных дозоров и отражения набегов. Расплодившиеся банды диких гоблинов и фавнов в лесах ждут широкомасштабные облавы, плюс пару экземпляров Кирилл попросил доставить в Ачтилан, на изучение. Жрецам-личам же было дано распоряжение покарать сообщников Чинальпоки, ответственных за бардак.
Без Кеоцикаля нежить ничего не могла сделать, связанная узами магической клятвы, но теперь полетят головы нерадивых сановников.
***
Личная лаборатория Кеоцикаля располагалась в соседнем помещении рядом с гробницей, никто посторонний без дозволения хозяина не мог туда войти.
Когда Кирилл коснулся костлявыми пальцами дверей и слега на них надавил, на дереве проступили мерцающие синие узоры и иероглифы — система безопасности успешно опознала владельца. Через пару секунд свечение погасло, двери самостоятельно отворились.
Внутри пустовавшего три десятка лет зала зажглись жаровни, установленные вдоль стен.
Кирилл с интересом изучал личный уголок себя прежнего. В центре помещения установлен круглый жертвенник из камня, украшенный ацтекскими письменами и рисунками. Недалеко находились полки, стеллажи с папирусными свитками, глиняные горшки с какими-то порошками, высушенными органами, кости, черепа животных, людей и нелюдей, каменные и металлические статуэтки, драгоценные камни, минералы. В одном из деревянных ларцов в углу обнаружился целый набор медных, железных и обсидиановых ножей и кинжалов.
В самом дальнем углу зала неподвижно застыла толпа из дюжины каменных идолов, статуй и тотемов в человеческий рост. Грубо отесанная жирная баба без лица, мускулистый мужик из белого мрамора, какое-то страшилище с четырьмя руками, звериной пастью… Кеоцикаль притащил сюда все это явно не для того, чтобы тешить свое чувство прекрасного. Ценные магические реликвии нужны исключительно для практических целей.
— Хозяин! — от раздавшегося из-за спины радостного вопля Кирилл вздрогнул. — Ты вернулся!
Непонятно откуда вылез голый человеческий скелет, в его глазницах тускло мерцали два оранжевых огонька.
— Ты кто? — Бывший танкист удивленно посмотрел на еще один образец нежити.
— Золин, твой самый преданный слуга, — удивленно ответил скелет, после чего театрально схватился за голову. — Ох, все ясно, перерождение могло стереть память…
— Как много тебе известно?
— Я знаю все, что знал ты: помогал проводить опыты, постигать тайны магических искусств.
— Значит ближайший помощник? — уточнил Кирилл.
— Ты говорил, что ближе меня и царицы Теякапан у тебя никого нет.
— Вдруг ты врешь? Ни Теякапан, ни Умулькутли ни разу не упоминали про ближайшего помощника.
— Разумеется, — кивнул скелет. — Они ничего обо мне не знают.
— Почему?
— Я редко выхожу отсюда, поскольку привязан к этому месту, так как ты опасался, что мои бренные кости могут попасть к врагам и выдать секреты.