-Что я не так сделала, Симоне? -тихо прошептала Эрин, несколько раз всхлипнув.
Она отдала мужчине самое дорогое, а он бросил ей обратно в лицо этот дар, как грязную тряпку. Ее невинность вызвала у него презрение. Таким образом он мог бы смотреть на испорченный товар в магазине.
Эрин, пошатываясь, встала, подняла трусики и надела, несмотря на саднящую боль в низу живота, которая усиливалась по секундам.
-Тебе плохо? -холодно осведомился Симоне, закуривая сигарету, напустив на себя более безразличный вид. Хотя ее бледное лицо и опухшие глаза напугали его всерьез.
Он мог причинить ей боль, ведь Симоне даже не имел опыта обращаться с девственницами. Его взгляд снова переместился на алое пятно на белоснежной простыне.
След ее невинности.
Как странно для молодой женщины двадцати одного года в мире, где секс – дело привычное
Натянув порванное платье, Эрин рассеяно поправила волосы и проскользнув лодыжками в балетки, направилась к двери.
Внутри нее все разорвалось. Боль пронзала сердце при каждом вздохе.
Даже, когда она узнала, что ее любимый отец, работающий на пасеках, погиб от укусов пчел ей не было так больно.
Она на минуту остановилась, посмотрев на Симоне, спокойно стоящего у окна и смотрящего в темную даль холмов, а затем -беззвучно вышла из спальни, которая еще несколько минут назад предвещала для нее новые ощущения и признаки удовлетворения.
Симоне громко выругался, заметив хрупкую женскую фигуру, бредущую в ночном тумане. Ее плечи поникли, а ноги едва успевали проделывать шаги за хозяйкой, тем не менее она шла уверено, не оборачиваясь.
Он жалел. Жалел, что на говорил ей столько обидных слов. Жалел, что...до конца не испытал полного экстаза.
Симоне снова выругался и закатил глаза.
Женщины никогда не заставляли до сей поры чувствовать его виноватым, потому что не производили на него особого впечатления.
Но Эрин...
Ее сапфировые глаза, наполненные слезами, прожигали его насквозь, но он оставался холодным и бесчувственным.
Симоне привык носить эту маску после того как его итальянская жена ловко обманула его и избавилась от их ребенка, при этом погибнув сама.
Да, Сицилия не ожидала, что погубив одну крошечную жизнь, Бог ее сурово накажет, лишив права на существование ее саму.
Врач сообщил, что у нее случилось внутренне кровотечение, однако его не волновало, отчего умерла его жена.
Симоне не помнил отца, подавшегося в монахи, а мать всячески угождала ему, потому что видела в нем ни сына, а копию своего горячо любимого мужа. Она не уделяла внимания Алессио, и иногда Симоне восставал против этой несправедливости между ними.
Но вскоре мать отдала их на воспитание бабушки с дедушкой, а сама уехала на заработки, хотя, скорее всего, ей просто разонравилось играть роль заботливой матери.
Симоне вздрогнул от ледяного ветра, пахнувшего ему в лицо и разбил зеркало, стукнув по нему кулаком. Костяшки пальцев окрасились в алый цвет, но Симоне как заколдованней смотрел на пустую тропинку, которой овладела тьма.
Эрин не притворилась, а она ушла на самом деле, не вынесев общество столь ужасного монстра.
***
Следующие три недели в жизни Эрин прошли в суматохе: маленькая Эрин целыми днями плакала и кричала, не давая покоя ни кому в доме.
Мэнди старалась проводить больше времени с дочерью, но также не обделяя вниманием и Берто.
Днем Эрин придавала себе счастливый и радостный вид будто ничего не случилось. Будто она не потеряла девственность с мужчиной, в которого, к своему безграничному сожалению, влюбилась.
Полюбить человека, которого почти не знаешь под силу только ей!
Любовь приходит, когда ее не ждут и не хотят, но Эрин с покорностью приняла этот вердикт судьбы.
Только по ночам, рыдая в подушку, она вспоминала ненависть и отвращения в глазах Симоне. Он вышвырнул ее из своей постели. Отверг за то, что она оказалась девственницей.
От Алессио Эрин узнала о том, что Симоне вылетел в Москву, где проходила презентация его новых спортивных автомобилей.
Его жаркие прикосновения и ласки отзывались в ней до сих пор, а жестокие слова, сказанные им, звучали в ее ушах.
Девственнцы вызывали в нем противность, а Эрин входила в состав невинных и нетронутых, что наверняка заставило его после ее ухода вырвать и принять душ.
Как бы ей не было больно, но она должна свыкнуться с мыслью о безразличии брата Алессио к ее персоне.
Симоне Романьоли не любил ее -эта аксиома жизни, однако никакого воздействия на Эрин она не оказывала.
В один из солнечных дней в зеленом саду, уложив Берто к себе на колени, Эрин ласкаво гладила его по темной голове и читала сказку о Золушке и принце.
Главная героиня напоминала ее, но разница была очевидной.
Эрин стала принцессой всего на несколько минут до того как Симоне узнал, что она не спала с мужчинами.
Мужская тень упала на страницы книги, и Эрин подняв голову, встретилась со взглдом черных глаз.
После возвращения с виллы Симоне ей стало трудно переносить присутствие босса, постоянно напоминавшего ей о своем брате, так жестоко поступившему с ней.
-Сеньор, мы как раз заканчивали рассказ -вежливо произнесла Эрин, вставая и подхватывав мальчика на руки -Берто, проснись, папочка пришел -нежно прошептала она, убрав прядь волос с его лба.
-Не надо будить его -хрипло попросил он -Отдайте его мне.
Протянув мальчика ему, Эрин наблюдала как он несет его в соседнюю беседку и укладывает в кроватку, защищенную от солнца.
Она вспомнила про Симоне, который точно так же заботливо успокаивал Берто.
В последние дни ее одолевало глупое желание.
Она мечтала быть беременной ребенком Симоне, но, увы, мечты остаются мечтами.
Или нет?
У Эрин была задержка больше недели, однако девушка считала это обыденной вещью. Менструальный цикл никогда не следовал строго по времени,