Мне все хотелось начать новую жизнь, представить себя совсем другой, придумать иной сценарий для жизни и начать играть в него по-настоящему. А потом поверить, что иной судьбы не предполагалось.
В тот день я расчертила бумажный листок сотнями линий, придумывая роль для каждой из них. Каждый взмах карандаша облекался в ситуацию или мгновение, ярко вычерченное воображением. Волны скрывались под запятыми и тире, мягкие воланы -- под резкими перьями. Та, другая я, была сильной и уверенной. Она не притворялась, она правда была такой. Она любила черный цвет и, не стыдясь, облачалась в короткие обтягивающие платья. Несмотря на полноту и нескладность фигуры, выбирала высоченные шпильки и кожаные плащи, объемные сумки и огромные аляповатые очки в безвкусной оправе. Она красила губы ало- кровавым и подводила губы синей подводкой. Мне никогда ею не стать. Она -- могла бы превратиться в меня за секунды.
У нее была яркая и насыщенная жизнь, не чета моей. Она не знала, что такое замки и клетки, ее душа никогда не преодолевала запоров. Мне так хотелось быть ею, что на несколько недель я, уединившись, стала той, другой, написала пару рассказов, набросала черновик романа, подарив придуманной себе возможность жить. Мне никто не мешал, приняв молчание за очередную блажь. Благо, разговаривать было не с кем. Нужно было выговориться с электронной бумагой и я делала это неторопливо и упорно, получая удовольствие, сравнимое с экстазом.
Потом я плотнее познакомилась с неизведанным до этого интеренетом. Побродила по соцсетям, почитала форумы. Мне все казалось, что ответь я кому-то (без разницы что) и завяжется разговор, в который я поверю. Но оказалось, что "людям в паутине" никто не нужен, кроме них самих. Я не понимала большинства обсуждений, путалась в сленговых славах и чувствовала себя так же, как и в реальности -- никчемной одиночкой.
В каком-то форуме наткнулась на упоминание литературного сайта, потом еще одного. На очередном, зачитавших какой-то попаданской фэнтези, тщеславно решила, -- чем я хуже, -- и выложила свой отрывок, написанный наскоро. Были и комментарии, и по делу, но я вдруг с ужасом поняла, что не умею писать, не чувствую, не знаю, как облечь эмоции в слова. Нет, можно, конечно, подсмотреть красивые чувственные обороты в книгах именитых писателей и попытаться выразить их своими словами, заменить одни сравнения другими и даже, может быть, добиться собственного совершенства. Но что это будет?! Пустая оболочка, без жизни, как высохший изнутри жук. Дотронься -- расыплется в прах.
Я не умею передавать чувства, не знаю, как их описать. Да и откуда? Прожив в одиночестве нельзя научиться жить. Это, как со зверем в клетке. Выпусти на волю -- он умрет. И не спасут инстинкты, если с самого рождения внушалась покорность и страх. Страхи нападут, задушат изнутри, сожмут сердце ужасом и заставят здаться. Иногда насильно.
Больше всего пугает обреченность. Не моя -- других. Близких, что окажутся рядом со мной. Чему я могу их научить? Прятаться в собственной раковине? Стонать ночами от безысходности и пустоты, от страха, что смогу коснуться живых чувств, а они испепелет и уничтожат? Меня и так нет. Совсем. Что представляет мое существование, кроме отчаяния? Ничего. Я даже дневник вести не могу, потому что там нет ничего, кроме бичевания и жалости к самой себе. Кому это нужно?
Во мне ничего нет и я, значит, не могу ничего дать. Я могу сымитировать жизнь и подобия чувств. Хватит для сносного существовани. Но я никогда не смогу жить по настоящему. Я, как нежилое здание, -- крепкие стены и пустота внутри, строительный мусор по углам, паутина, трещины от пола до потолка, сантиметровая пыль и стонущий ветер под дырявой крышей. С улицы можно рассмотреть добротный фасад, массивные колонны, дубовую дверь и пластиковые окна-глаза. Может быть, где-то его уже начали красить, да так и оставили незавершенным, бросили на полпути. И теперь облущивается штукатурка, трещит кирпич, растекаясь рваной сеткой, а внутри -- пустота. Даже бездомная живность сторонится этого неприветливого дома. Иногда забредают сталкеры -- новое слово, которое я недавно узнала на самиздате, так и не разобралась кто это. Не вадно.
Потом, переходя от страницы к странице, перечитывая чужие популярные романы я с огорчением признала, что мне никогда не писать так красочно и завлекающе, никогда не придумать таких зефирных героев и закрученных сюжетов. Я ничтожна, я неинтересна и никому не нужны мои писульки. Мне не создать уникальные миры, шикарных героев и чувственных героинь.
Это не стало откровением, но в очередной раз подтвердило -- вы с матерью были правы: ничего я из себя не представляю и без вас никто. Все мои попытки получить независимость -- только бег по кругу. Никому не нужный, никем не признаваемый.