-- Что случилось? -- Глеб подошел неслышно и она вздрогнула. Он чмокнул ее в щеку, зажал в объятья. Она молча передала ему тест. Муж обрадовался, а она? Шок все не отпускал, мешал свыкнуться с реальность. Невозможно!
***
Тесть наложил на себя руки неслучайно. Он и раньше частенько заводил разговор о скорой кончине и усталости от жизни. А Глебу он нравился. Неплохой в общем-то мужик, дельные вещи говаривал о жизни, рассказывал много армейских историй о службе в морфлоте, много философствовал. Плохо только, что умные беседы он заводил в основном "под мухой" и трезвым его зять практически не видел. А так, -- обычный средненький украинец со своей судьбой, пилой-женой и вечным недовольством дочерью. Глеб только так и не понял, откуда между ними столько вражды. С тещей все сразу стало понятно: вздорная высокомерная баба с ненавистью к дочери и недовольством, что "кровинушка" не оправдала материнских чаяний. Но почему тесть так относился к Алине, парень так до конца и не осознал
Алина неожиданно болезненно перенесла уход отца, разом стала отрешенной, молчаливой. А после угрозы срыва и совсем замкнулась в себе, задумывалась часто, не всегда откликалась на обращение. Глеб все надеялся, что со временем это пройдет. И действительно, через несколько месяцев почти прошло. Но появилось новое беспокойство -- Алина не воспринимала себя беременной. Нет, периодически она была такой же, как и до похорон, но все чаще Глеб замечал, что жена не осознает себя матерью. Она будто забывала о скором пополнении и совсем не щебетала о ребенке так, как раньше. Она почти не прикасалась к детским вещам, изрелка стала разговаривать с собой. Она и раньше вела уединенные беседы, но Глеб не придавал им значения -- какое-то время жена писала дневник, стихи и свои "переговорки" с кем-то невидимым объясняла необходимостью "услышать" окончательный материал.
Глебу становилось тревожно. Он через друзей нашел врача, ввел его в дом под видом знакомого. Тот долго беседовал с Алиной, но ничего опасного не обнаружил, только сказал, что так выражается ее скорбь по отцу. Все-таки она его любила. Он посоветовал подождать, пока девушка родит и в ней проснется материнский инстинкт, который обязательно все расставит на свои места. Если бы он только знал, чем все закончится.
***
Алина рожала тяжело. Обвитый пуповиной ребенок закричал не сразу, и несколько секунд побелевшая мать лишь молча всматривалась в его слабое тельце. Врач заметила, как дрожат ее пальцы, судорожно вцепившиеся в подлокотники кушетки, и ободряюще сжала ладонь роженицы.
-- Не бойтесь, мамочка, все хорошо.
Алина слегка улыбнулась и вдруг расплакалась.
А потом действительно все было хорошо. Ребонок заплакал, врачи оценили его состояние и передали на живот роженице, чтоб кормила. Минут через сорок подъехали родители Глеба и свекровь долго и заботливо отпаивала невестку сладким чаем, спрашивала, что привезти. Алинина мать не посчитала нужным приехать, разве есть необходимость?
И всю неделю девушка провела в больнице со свекровью. Та договорилась об отдельной палате, где можно было оставаться родственникам, и первые дни совсем не отходила от роженицы. Алина так ослабла, что не могла ходить и мать практически носила ее на процедуры и в душ, чуть ли не кормила из ложечки. А если учесть, что была намного ниже невестки, то ее труд был колоссальным. Только на третий бень Лариса Николаевна поехала домой, чтобы побаловать роженицу домашней пищей.
Новорожденную назвали Наденькой и бабушка почти не выпускала ее с рук, а ночами подолгу всматривалась в родные черты. Краем глаза она подмечала, как Алинка нет-нет да и глянет в окно, или ненадолго выйдет в коридор, окна которого выходили прямо на главные ворота. Прекрасно она знала, кого так высматривает невестка, но повлиять ни на что не могла, -- сваха всем своим видом показывала истинное отношение к сватам и на их доброе отношение реагировала, мягко говоря, прохладно. Может, через них и достается Алине, и не приезжает мать ее проведать?
Мать Алины приехала только на выписку, гордо подержала внучку, поулыбалась в объектив, съездила домой к сватам, которые забрали девочек к себе. Несколько часов она шумно сокрушалась, что Алина изуродовала девочку (у той была небольшая гемангиома на щечке возле ушка) , и как мол теперь жить девочке. К вечеру она уехала и в следующий раз видела внучку когда той исполнилось полгода. Алина не запрещала, но у матери никогда не было времени.
Через месяц после родов, Алина уехала к мужу, но каждые три недели ездила к свекрам, чтоб видели, как росла девочка. За все это время ее собственная мать интересовалась внучкой только по телефону, прикрываясь работой и другими, более важными делами. Любила ли? Да. Только очень-очень по-своему.