Моя подружка, греясь в крепких объятиях своего жениха, согласно кивнула.
— Этому твоему Джошу просто было выгодно иметь тебя под боком. Помнится, ты говорила, что твой парень работал на твоих родителей.
— До сих пор работает, — кивнула я.
Ольга недовольно фыркнула.
— Вот видишь… — Вздохнув, она призналась. — Знаешь, а я ведь твоему Джошу долгое время симпатизировала.
Произнося эту фразу, Ольга стояла, прислонившись к Николаю спиной. Не знаю, как она почувствовала, что Николай раздраженно сузил глаза — но подружка практически тут же к нему обернулась, чтобы объяснить.
— Коль, Алексис познакомилась с Джошем через своих родителей. Почти как мы. — Потянувшись на цыпочки, она чмокнула своего жениха. — Я думала, что у них будет всё как у нас… а вышло всё иначе.
Покосившись на меня, Ольга покачала головой.
— Алексис, ты знаешь, как я не люблю советовать.
Это правда, подружка всегда считала, что все личные вопросы человек должен решать сам.
— Но я скажу тебе: ты поступила как надо.
Я улыбнулась, прикрыв глаза.
— Я знаю, Оль… Просто мне все ещё сложно принять эту правду.
После разговора с друзьями мне стало немного полегче. Не скажу, что совсем легко: я по-прежнему чувствовала за собой легкую вину: перед Джошем, перед родителями… даже перед самой собой — я прекрасно понимала, что сама, своими руками, разрушила свой уютный мирок…
Разрушить — разрушила, а создать новое сразу не смогла.
Это было, оказывается, ох как непросто — создать что-то своё, новое. Каждый день для меня превращался в борьбу за существование.
Особенно тяжело было в первое время, когда я только переехала в Лондон.
Я тогда работала на двух работах: курьером в одной строительной компании утром и посудомойкой в ресторане вечером. Денег всё равно едва хватало, поэтому приходилось питаться остатками с кухни, а иногда даже заглядывать в фуд банк — место, где люди без денег могли взять себе некоторые продукты, чтобы не умереть с голоду. Я сняла крошечную студию в одном из старых домов Ист-Энда. Соседка слева работала ночной бабочкой и принимала клиентов прямо у себя в квартире, сосед справа, кажется, обворовывал машины, и иногда к нему вламывались полицейские.
Длинными зимними ночами, дрожа от холода под толстым одеялом (у меня просто не было денег на обогрев квартиры), я плакала, кляня себя за неуживчивый характер. А потом засыпала, просыпалась — и начала по-новой бороться за место под Солнцем.
Я по-прежнему редко общалась с родителями, которые не понимали моего состояния, не понимали, почему я бросила университет — и винили меня в том, что я сама разрушила свою жизнь. Правда, отец пару раз предлагал мне финансовую помощь — если я, наконец-то, начну слушаться маму.
Однажды мы даже встретились с ним в Лондоне. Он приехал по делам лаборатории и позвонил мне с предложением встретиться. Я тогда наивно подумала, что это первый сигнал к примирению… Отец чаще всего выступал медиатором в наших спорах.
Он повёл меня в роскошный ресторан и, заказав пустой кофе, принялся долго меня отчитывать: я оказалась неблагодарной дочерью, отвратительной девушкой для Джоша и вообще — поступила по-свински по отношению к матери.
— Ты специально поехала в Россию, зная, что это разозлит твою мать.
— Я поехала в Россию, потому что у меня не было больше места, куда поехать.
— У тебя была прекрасная жизнь в Оксфорде вместе с Джошем, — скривился папа. — А вместо этого ты выбрала деградацию. Посмотри на свои рваные перчатки и потрескавшиеся руки? Посмотри на свои волосы — ты их мыла в прошлом месяце?
— Всего два дня назад, — тихо ответила я. — В доме, где я живу, перебои с водой.
— Мне стыдно, что ты моя дочь, — бросил отец и поднялся из-за стола.
Не заплатив по счету.
Два пустых кофе, в то числе моё, к которому я так и не притронулась, обошлись мне в два дня голодания.
Глава 4
Впрочем, за ночью всегда наступает рассвет, не так ли?
И мой рассвет наступил вместе с помощью из…
… правильно, России.
Оказалось, что Николаю так понравились мои фотографии, что некоторые из них он напечатал в большом формате и развесил их в своём офисе.
А потом, как рассказала Ольга, у Николая в офисе было какое-то совещание с представителями влиятельного европейского издательства… и одному из крупных боссов понравились мои работы.
Так я получила свой первый контракт. И какой контракт! Мне предложили снять целую серию снимков из разных европейских столиц. Работодатели особенно просили избегать шаблонных съёмок и всего, что могло бы напоминать о рекламных буклетах.