Качаю головой.
— Вроде бы, они далеко живут и у вас не лучшие отношения, что-то такое.
— Мы не общаемся, потому что они требовали убить тебя.
Поднимаю глаза.
— Что?!
— Я выросла в семье очень строгих нравов, особенно касательно отношения ко всем, кто обладает силой. Любой. Эти демоны, ведьмы, которые так открыто себя ведут… Они пугали моих родителей и они, когда меня еще не было, вступили в подобие общины. Мой отец стал там лидером, после смерти предыдущего и я, как единственная дочь должна была быть примером благочестия. Меня собирались выдать замуж за Томаса, но я…
— Встретила другого?
— И влюбилась. Я ходила в обычную школу, и моей задачей была в том числе пропаганда ненависти к тем, кто отличается. Даже если это просто какая-нибудь провидица. И вот, в выпускном классе я встретила твоего отца. Он был такой красивый! Светлые локоны, чистые, пронзительные глаза… Он выглядел как ангел и я просто голову потеряла. Мы были осторожны, но… если это запланировано где-то наверху, ребенок все равно будет. И я забеременела тобой.
— Твой отец был недоволен? — догадываюсь я.
— Мы хотели сбежать, но не успели. Эдгар проговорился о своих силах одному, тот еще кому-то, и в результате, мои братья в общине решили его поймать и убить. Это преступление бы связало кровью даже тех, кто хотел сбежать. Никто не знал, что у нас с ним были отношения. Я пришла к нему, когда он сидел у нас в подвале и он сказал мне… сказал мне обвинить его в изнасиловании. Сказать, будто он меня изнасиловал, а я скрывала из-за стыдливости. И потому беременна.
— Они поверили?
— Женщины нет, они все поняли. А мужчины да, особенно меня жалел Томас. Мои братья и вся община. Мы убили твоего отца, обвинение в том, что он насильник звучало главным.
Из её глаз полились слезы, и я схватила её за теплую, натруженную ладонь.
— Мам, ты не виновата. Ты спасалась, спасала свою и мою жизнь.
— Да, я себе тоже так говорю… В общем, они спрятали его так, будто он пропал без вести. А мой отец потребовал, чтоб я родила, и ребенка тоже ритуально убьют. Я сказала Томасу, что я не позволю этого, что я сама умру, но ребенок ни в чем не виноват. И он все понял, мы сбежали. Мой отец нашел нас здесь через пять лет. Он просто появился тут на пороге и сказал проклинает весь мой гнилой род и тебя, в частности.
— Ну и мудак. Надеюсь, уже сдох.
— Не знаю, Кристина… С тех пор я о нем не слышала.
— Мой отец — кем он был? Я имею ввиду, демон, колдун. Я смогу понять свои силы и возможно спастись от угрозы, если я буду знать, что я такое?
— Я не знаю, Кристина. Его имя — Эдгар Солор. Я даже не знаю, сколько ему было лет.
— Хорошо, я найду информацию об этом. Мои братья знают, что я им сводная?
— Я думаю, чувствуют. Ты сильно отличаешься. Ты абсолютно как твой отец, настоящая, понимаешь. Я не удивлена что в тебе есть силы, просто… ты правильно делала, что скрывала. Сейчас мы больше к этому готовы.
Я просто обнимаю маму, и чувствую теплоту её тела и запах еды от волос.
— Спасибо тебе за всё, — шепчу я.
Резко открывается дверь, и мы отрывается друг от друга чтобы встретится взглядами с папой. С Томасом, точнее.
— О, Кристина, — выдает он, опуская портфель на пол, — ты не говорила, что заедешь. Чего хнычем?
Мы с мамой переглядываемся. Да, конечно, мы обе плачем и это заметно.
— Я ей все рассказала, Том. Про её происхождение.
Часть 13
— Ох, — усатое лицо отца меняется, и он будто чуть горбится,
Он садится на кресло и что-то обдумывает, мы с мамой не решаемся прервать его размышления и все-таки он начинает говорить:
— Мне кажется, Кристина, я чуть был к тебе более строг, чем надо, и ты меня за это извини. Просто, пойми, ты плод того, что преступник и урод сделал с твоей матерью. Ты ходячее напоминание о преступлении и это сложно не вспоминать каждый раз, как ты появляешься рядом.
Но при этом, ты просто ребенок и, по сути, ни в чем не виновата. Я это понимал, но иногда само получалось. Да и внешне, уж прости, но чем больше ты росла, тем более был виден в тебе этот, как там его… я не помню и это не важно. У меня даже соседи спрашивали, почему моя дочь не похожа ни на меня, ни на мать, явно о чём-то догадывались и пошли они к черту.
Но, Кристина, после того, что ты сделала… ты отдала свою жизнь ради нас, ради семьи. Это дорого стоит, и я понял, что душа у тебя такая же чистая и сильная как у твоей матери. Так что ты взяла только лучшее от родителей.
— И от тебя, — выдыхаю я.
Он улыбается, встает с кресла, и я ныряю в объятья отца. В этот момент понимаю, что прощаю за всю его грубость, все что он мне говорил и делал. И впервые, ощущаю себя просто дочерью.