Он покачал головой.
— Послушайте, сделайте полезную вещь для меня, — сказал я. — Только взгляните на ее карточку. Вы можете не говорить мне, что там написано, но возможно, когда вы посмотрите, вы поймете, что она другая. А если ей платили бар-файн, все, что вы должны сказать — то, что ваш совет ко мне не изменился.
Он сидел на его стуле.
— Предположим, я делаю это, — сказал он. — Что Вы планируете сделать?
— Я уеду, — сказал я. — Если я буду уверен, что она лгала, я уеду.
— Вы не способны к этому, — ответил он. — Вы сообщите ей, что я показал её карточку, и она даст Вам сотню оправданий, почему она уходила. Она устала и оплатила собственный бар-файн, она отправилась поесть с подругами, бла-бла-бла. Она убедит Вас, что Вы ошибаетесь, а я получу бунт, когда она сообщит всем, что я позволил Вам увидеть ее карточку.
— Я клянусь Вам, Демьен, что я не сообщу ей.
Он поднял стакан и потягивал что-то коричневое. Потом поставил стакан.
— Если я посмотрю ее карточку, я хочу, чтобы Вы обещали мне кое-что.
— Всё, что угодно.
— Если я увижу то, что я знаю, что я собираюсь увидеть на той карточке, я хочу, чтобы Вы больше никогда не говорили с ней. Забудьте про нее.
— Никаких проблем, — сказал я. — Я должен уехать в Камбоджу на следующей неделе. Пном Пень. Я просто не скажу ей, когда вернусь.
Он смотрел на меня в течение нескольких секунд, и я подумал, что он собирается поменять свое решение, но он встал со стула и подошел к стойке с карточками.
— Какой ее номер? — спросил он. — Здесь несколько Джой.
— 127, - сказал я.
Он нашел карточку и присел. Он изучил карточку, а затем положил ее в верхний ящик стола, как будто боялся, что я схвачу её. Мое сердце упало, но я старался выглядеть настолько беззаботным, насколько это возможно.
— Пит, я не увидел чего-либо на карточке Джой, что могло бы измененить мое мнение.
Несколько секунд я не мог дышать, как будто стальной обруч сжал мою грудь. Я выдавил из себя улыбку.
— Хорошо, — сказал я.
— Мне жаль, — сказал он.
Я не хотел его жалости.
— Хех, это не имеет значения. Я думаю, что я так или иначе знал это.
Я рассмеялся, но смех застрял в моем горле. Не знаю почему, но я стал рассказывать ему о ди-джее, о том, что я подумал, что это муж Джой, но что она отрицала это. Демьен кивнул.
— Так оно и есть, — сказал он. — Мамасан говорила, что он вернулся в Бангкок вместе с ней.
Я встал.
— Да, я знал, что я не должен доверять ей. Как Вы сказали, они все проститутки.
Он написал что-то на листке бумаги и дал мне. Там был адрес. Он искоса посмотрел на меня.
— Когда будете в Пном Пене, зайдите в это место. У них самые смазливые вьетнамские проститутки. Всем около четырнадцати. Отличное место Пном Пень, настоящий Дикий Запад. Таким был Бангкок тридцать лет назад.
Я улыбнулся, стараясь не показать, как я расстроен. Я пожал его руку и уехал.
Этот Пит грустный ебарь. Он, очевидно, сильно влюбился в девочку, и когда он вошел в офис, его душа была изранена. Он старался казаться спокойным, пытаясь притвориться, что он не взволнован, но он продолжал волноваться, и пару раз я подумал, что он закричит.
Я не знал Джой, у меня больше сотни девочек только в «Зомби», и, вероятно, ближе к тысяче работают на меня в Нана Плаза. Я и мои партнеры владеем семью барами, а «Зомби» самый большой и наиболее прибыльный. Там лучшие девочки, они самые симпатичные и самые работящие. Я не знал Джой лично, хотя я видел ее. Красивая девочка, даже очень. Молодая, невинный взгляд, но на моей вкус ее кожа слишком темна. Я знаю ее сестру, Сунан. Она одна из самых трудолюбивых девочек в Плаза. Два или три раза за ночь, каждую ночь. Ее сестра, Моон, тоже была хорошей работницей. Также они были поставщиками новых девочек. Каждые несколько месяцев они возвращались в их деревню, хвастались их новой одеждой и их золотом, и они возвращались с тремя или четырьмя новыми девочками, которые хотели работать в барах. Сунан преподавала им как танцевать, как вести себя, как разговаривать с клиентами. Некоторые из девочек, которых мы получаем, очень застенчивы, они хорошо танцуют, но потом они сидят вместе группами, болтая друг с другом. Но девочки Сунан знают, как подойти к клиенту и представится. Многого не требуется, все, что они должны сделать — улыбнуться и сказать «Привет».
Сунан сообщает им, как действовать с клиентами, как заставить их оплатить бар-файн, и сколько просить впоследствии. Мне кажется, Сунан должна подумать об открытии школы для барных девочек. Она была бы прекрасной мамасан. Я несколько раз спрашивал ее, но она знает, что танцовщицей она сможет заработать больше. Сколько она зарабатывает? Бар платит ей приблизительно шесть тысяч бат, она зарабатывает еще шесть тысяч или около того от ее доли напитков из бара, и ее бар-файн оплачивают в среднем тридцать раз в месяц, и я предполагаю, что она получает еще три тысячи. Итого пятнадцать тысяч бат, больше, чем получает преподаватель. Плюс деньги, которые она получает непосредственно с клиентов. Я сомневаюсь, что она делает это за меньше чем пятнадцать сотен бат, так что получается еще сорок пять тысяч бат. Это означает, что Сунан, вероятно, набирает шестьдесят тысяч бат в месяц, что приблизительно в десять раз выше средней по стране заработной плате. Довольно неплохо, хе-хе.
Теперь, посмотрев на карточку Джой, я мог увидеть, что она занималась этим. Ее бар-файн был оплачен пять раз за предыдущий месяц, и она дважды ходила перепихнуться в комнату при баре. Я никак не мог понять, почему кто-то хочет трахнуть девочку в комнате для перепиха, но туда ходят пол-дюжины раз за ночь. Это ужасное место, комната без окон и кондиционера, единственная кровать без подушки, и простыни, которые меняют раз за ночь, и корзинка для использованных презервативов. Мы берем четыре сотни бат каждый раз, когда пользуются комнатой, и клиенты кажутся довольными оплатить эти деньги. Они могли бы пройтись в Пентхаус и за те же деньги провести ночь в приличной комнате с телевизором, чистыми простынями и зеркальными потолками. Девочкам же нравится там, потому что это быстрые и легкие деньги. Им даже не надо переодеваться.
Пит напрашивался на неприятности, пробуя изменить Джой. Она шлюха, она рождена шлюхой и умрет шлюхой. Лучшая вещь, что он мог сделать, это принять этот факт. Заплатить ей, трахнуть ее, и позволить ей идти домой к мужу. Когда она надоест ему, он сможет найти другую регулярную девочку. И никому нет вреда.