— В самом деле? — улыбаясь, поинтересовался он. — В таком случае, Гера, не понимаю, зачем мы вообще спасали этого паршивца? Магические потери возместили бы потом, детьми…
— Я — важный ведьмак-досмотрщик! — отметил герр Хогберг.
— Невероятно важный, — поддержала Людвига я, прижимаясь к нему покрепче и позволяя своей магии заурчать в теле, словно довольной кошке, которую погладили именно так, как ей хотелось. — Ведь разве это не важно — попытаться разлучить истинную пару, чтобы отвоевать для государства и в первую очередь для себя эти жалкие гроши, оставшиеся от наследства маркграфа фон Ройсса?
— Жалкие гроши?
Я почему-то совершенно не удивилась, что Казимир услышал именно это словосочетание из всего того, что я сказала?
— Ну а как же, — ухмыльнулась я. — В конце концов, я уже почти два года пользуюсь этим наследством… Руководить делами я не умею…
Что есть правда, но для того ведь существует помощник! Подворовывает, вне всяких сомнений, но не настолько же сильно, чтобы прямо разорить меня.
— А сама по себе транжира, — продолжила я.
— О да, — голос Людвига тоже звучал слаще меда. — Одно платье от фрау Эдвины чего стоит! А ведь у моей прекрасной невесты их целый гардероб!
Я отлично помнила, сколько стоило платье от фрау Эдвины, и могла поклясться, что весь мой оставшийся гардероб вместе взятый обошелся бы Людвигу куда дешевле, но в его голосе вроде бы не звучали возмущенные нотки.
— Я читал ваши расчетные книги, — нахмурился Казимир. — Я уверен в том, что у вас всё в порядке с финансовым положением…
— А чего ж оно вас так сильно волнует? — усмехнулась я. — Мы всё равно с Людвигом поженимся. Как бы мало ни было того наследства…
— Всё останется нам, — закончил, усмехаясь, фон Ройсс. — Герр Хогберг, может быть, вы желаете съездить куда-нибудь в столицу, проверить, всё ли в порядке? Узнать, стоит ли это дело тех затрат, которые у вас уже были. А ещё сколько будут!
— Ну да, — подтвердила я в унисон, — у меня ведь не одна подруга! Иоганна, например, делает отличные булочки с маком…
Судя по всему, только что герр Хогберг пообещал себе больше никогда не покупать булочки с маком. Иоганна на самом деле ими никого особо и не угощала, съедала сама — и никогда не поправлялась, наследственность хорошая. Или не слишком хорошая, потому что если булочек становилось немного меньше, ведьма становилась ещё более худой и, надо сказать, ещё более злой, чем в своем обычном состоянии.
— Протокол, — запротестовал наконец-то Казимир, — требует того, чтобы вы ответили на ряд вопросов…
— Ну так мы готовы, — улыбнулся Людвиг. — Задавайте свои вопросы. Ведь люди, связанные узами истинной пары, совершенно точно знают друг о друге всё на свете.
Я вдруг заволновалась. Мы с Людвигом так умело скрыли друг от друга, что являемся истинной парой, так нелепо потом в этом признались… Интересно, сколько ещё важных фактов было скрыто при том поцелуе? Мало ли, что вздумается спросить Казимиру! Не просто так мы бегали от этого допроса, сколько могли, притворялись, что пишем пригласительные с особенным усердием и не можем отвлечься…
— Готовы? В самом деле? — нехорошо ухмыльнулся герр Хогберг. — Мои вопросы — это отнюдь не самое простое воспоминание для семейной па…
Он не договорил. Не потому, что вдруг проснулась совесть — я о-о-очень сомневалась в том, что у Казимира она вообще была, — не потому, что он внезапно что-то заметил, а потому, что в раскрытое окно вдруг влетело пригласительное письмо, то самое, из наших.
По форме оно всё так же напоминало птичку — ведь должны же были мы как-то разослать эти письма, ну не самим же кататься по всему поселку, а потом ещё заглядывать к родственникам в глушь, где они живут! — только теперь у птички был подожженный хвост.
Ну, бабушка. Я даже не сомневалась, от кого прибыла эта птица!
— Я приеду! — мелодичным голосом бабушки, успешно перебив Казика, пропела птичка. — Ждите на днях, хочу увидеть мою прекрасную юную невесту! Рада, что ты приняла правильное решение.
— Какое реше… — начал было Казимир, поняв, что у него появилась новая возможность зацепиться за слова, раз не мои, так птичкины, но — закончить не успел.
Очевидно, бабушка всё так же не любила, когда её перебивают, а в письмо вложила чуть больше своей магии, чем намеревалась. Потому что бумажная птица, разогнавшись, влетела Казимиру прямо в рот.
Конечно, ради этого ей пришлось пожертвовать собой, и я аж вздрогнула, увидев, как зубы досмотрщика смыкаются на голубых бумажных крыльях, но оно того стоило.