Многие годы жизни в домике у леса приучили меня говорить вслух. Иногда тишина начинала подавлять, а шумных соседей у меня не было. В конце концов, роль отшельницы для меня была вынужденной, так что приходилось компенсировать нехватку общения разговорами с приятным собеседником.
Еще раз обвела взглядом спальню и печально усмехнулась: ну, по крайней мере, мой внешний вид полностью соответствует этой комнате. Платье на мне грязное, да и вряд ли кто-то умыл или расчесал меня перед тем, как сгрузить на кровать.
Поморщившись, решительно направилась к двери — как минимум я хочу привести себя в подобающий вид, как максимум узнать, куда это меня занесло и кто такой гостеприимный. Убедившись, что заговоренная сумка с вещами от Мэл, как и кошель с деньгами, на своем месте, я даже воспряла духом: мне есть во что переодеться, у меня есть деньги и книга моя тоже сохранилась. Выйдя в коридор, я, тихонько ступая, отправилась изучать территорию дома. Случайная встреча с хозяином этих пыльных хором мне пока что была не очень интересна. А вот пути к отступлению интересовали в первую очередь.
После недолгих блужданий я выяснила, что нахожусь в двухэтажном доме. Это плохо. Потому что, как правило, такие дома себе могли позволить лишь знатные семьи из тех, кто предпочитал жить в поместьях, а в город приезжать лишь по необходимости или на светские мероприятия.
Но второй этаж этого дома был однозначно нежилым. Это странно. Пыль, чехлы на мебели, мутные, давно не мытые окна — все кричало о том, что этажом не то что не пользовались, сюда даже не поднимались! Зачем кому-то нужен дом в два этажа, если он слишком велик для семьи?
Я нашла ванную и вот это очень хорошо! Правда, я чуть не запищала от ужаса, внимательно рассмотрев свое отражение в тщательно протертом зеркале, но это уже мелочи.
— Да уж, так отвратительно я давно не выглядела!
Развязав тесемки на сумке, запустила в нее руку. Глупо, конечно, но спросить у Мэл, как именно в ее “волшебном мешке” искать то, что необходимо, я не удосужилась, видимо, все же боялась я больше чем предполагала, поэтому сейчас мне приходилось недовольно ворчать, то и дело доставая ненужные мне вещи. Зато фляге с водой обрадовалась даже больше, чем попадись мне наконец-то несчастная расческа! Привлекать к себе внимание мне не хотелось, поэтому воду включить я не рискнула, а умыться хотелось до зуда на коже. Не привыкла я ходить с толстым слоем городской пыли на лице!
Минут двадцать, по крайней мере, именно так мне показалось, ушло на то, чтобы привести себя в более-менее приличный вид. Платье менять не стала, дабы не вызывать лишних подозрений, но почистить перышки смогла и в коридор выходила уже более уверенной в себе. Во-первых, девушка с чистым лицом и грустным взглядом в потрепанной одежде вызывает больше жалости и желания помочь, чем чумазое чучело; во-вторых, я проверила и перепроверила все свои амулеты и охранные браслеты и поняла, что все на месте. У кого бы я в гостях ни оказалась, этот человек определенно не был вором и, кажется, нам пора бы встретиться лицом к лицу.
По лестнице, к которой меня привели четкие отпечатки мужских сапог на грязном полу, я спускалась с особой осторожностью: как бы я ни была уверена в своей силе, но физически противостоять сильному мужчине у меня не получится, поэтому уповать приходилось только на свое благоразумие и на благородство неизвестного спасителя. В том, что спаситель был неизвестен, я даже не сомневалась, ведь тем, при ком я падала в обморок в переулке, незачем было помогать мне. Да и кто бы это сделал? Старик Джон? Его дружки, которые с особым азартом участвовали в травле, или, может быть, — вот уж смешно, право слово, — сам господин…
— Палач?
Стоило мне спуститься с лестницы и повернуть голову в сторону мягко освещенной комнаты, как я увидела картину, которую нескоро еще смогу забыть: в кресле, напротив камина, который был мне не виден, но легко угадывался по игре света в комнате, сидел сам Палач Его Величества. Сидел расслабленно, чуть прикрыв глаза и вытянув ноги. Одна ладонь мирно лежала на животе, обтянутом черной рубашкой, на черных, как сама ночь, волосах мягко мерцали отблески огня, а на лице мужчины легко читалась печать усталости. Светлая Богиня, да он, оказывается, тоже может выглядеть как обычный человек?!
— Очнулась?
Сглотнув вдруг ставшую вязкой слюну, неуверенно кивнула. Ну а что, может, я еще не совсем очнулась. У меня, может, бред, жар, лихорадка и я все еще валяюсь в переулке за “Тремя лосями”, а вот это все мне мерещится. Ну правда, разве может быть такое, чтобы меня спас не кто-нибудь, а сам Палач?!