– Я жду от тебя поддержки, понимаешь? – сказала Милица, заглядывая ему в глаза. – Ну, и мужского разговора с Артемом, конечно. Мы должны выступить единым фронтом.
– Только не проси меня объясняться с ней! – взмолился ученый.
– Нет, от этого испытания я тебя избавлю, – улыбнулась Милица, ласково касаясь плеча супруга. Еще не хватало, чтобы интеллигент объяснялся с дворовой хулиганкой. Ведь она может… У Милицы Андреевны хватало воображения, чтобы ощутить нависшую над ним угрозу. Эта Ева запросто может его изнасиловать!
Артем нетерпеливо потянул Еву за рукав.
– Не дергайся. Ты выглядишь замечательно.
– С чего ты вдруг решил, что я дергаюсь? – привычно ощетинилась она и в этот же момент поняла, что ее парень прав. Она нервничала, и это ощущение было для нее новым, ведь она всегда привыкла быть сама по себе. Ей было плевать, что подумают о ней люди, и она ни чуточки не стеснялась, когда впервые, под руку с Артемом, перешагнула порог его дома. Знакомство с родителями напоминало ночной кошмар, но она и тогда не растерялась. Что же с ней произошло за эти полгода, что чужое мнение стало для нее таким значимым? Она взглянула на своего спутника, и ее губы помимо воли расплылись в довольной улыбке. Артем был бесподобен. Он походил больше на выпускника какого-нибудь британского университета или молодого служащего с Уолл-стрит. Конечно, Ева не была ни в Англии, ни в Америке, но именно так она представляла себе перспективных деловых парней. Артем был высоким, стройным, с обезоруживающей улыбкой. От него веяло каким-то аристократизмом (не шутка ведь – три поколения профессоров!). Он говорил красиво, вел себя безупречно, но рядом с ним она всегда ощущала собственную ущербность. Но если раньше она относилась к этому безразлично, то теперь это обстоятельство начало ее всерьез беспокоить. Что, если она не понравится его друзьям? Примут ли они ее как достойную пару Артему Винницкому?
– Я не дергаюсь, просто чувствую, что меня загоняют в банку с пауками, – сказала она, глядя на него с обожанием.
– Так, так. Значит, вот как ты называешь моих друзей? – нарочито строго спросил он, но тут же его лицо разгладилось. – Не беспокойся, ты им понравишься. Пойдем быстрее.
– Постой, но мы еще не успели с тобой договориться, – она попыталась удержать его за руку, но он подхватил ее и потащил за собой, как на буксире. – Как ты представишь меня? – спросила она сквозь смех.
– Ты – моя девушка. Об этом уже все давно знают, вот только в глаза тебя еще никто не видел.
– В этом-то и проблема, – вздохнула Ева. – Но помимо того, что я твоя девушка, что ты обо мне скажешь? Не будешь же ты говорить, что я работаю медсестрой в заштатной больнице?
– Не понимаю, что ты имеешь против. Я думаю, всем моим друзьям такие веселые сестрички, как ты, делали укол, а иногда и клизму. Впрочем, если тебя это так смущает, я представлю тебя врачом.
– Врач – звучит намного лучше. Надеюсь, никто из твоих друзей не решит воспользоваться моими профессиональными услугами.
– Забудь. У моих друзей есть свои врачи.
Так, смеясь и подначивая друг друга, они оказались на широком дворе загородного дома, где, по словам Артема, намечался грандиозный пикник. Приглашенных было довольно много, и Ева занервничала, увидев красиво одетых молодых мужчин и женщин. Стоял погожий летний день, и гости были в светлых брюках, цветастых сарафанах. На головах у некоторых девушек были кокетливые шляпки из соломки с лентами.
Ева поздравила себя с тем, что, послушавшись совета Артема, надела легкий льняной костюм и яркую бижутерию. Кстати, и то, и другое он купил ей сам. Ведь в гардеробе Евы не было ничего из того, в чем можно явиться в приличное общество. Она любила короткие юбки и шорты из джинсы, блузки и топы с огромными вырезами, эпатажные туфли на завязках. Он же называл такую одежду вульгарной, лишенной вкуса. «Ты – красивая девушка, Ева, – говорил он, – и для того, чтобы все вокруг оценили твою красоту, нет необходимости выставлять свои сокровища напоказ». Она горячо возражала, отстаивая любимую кофточку, которую Артем отправил в урну рядом с магазином модной одежды. А сейчас, представив себя в своей обожаемой «рыбьей чешуе» среди элегантных женщин, Ева испытала смущение. Ей хотелось им нравиться. Всем. Ей хотелось, чтобы Артем ею гордился.
Он представлял Еву своим друзьям, называя имена, которые в ее голове тотчас смешивались в кучу. Она улыбалась и пожимала протянутые ей руки. В глазах мужчин она видела явный интерес и симпатию, выражение лиц их спутниц было неопределенным. Они явно изучали новую подружку Артема, причем искали недостатки, а не достоинства. Обычно Ева такого пристального внимания к своей персоне не выносила и начинала дерзить. Но сегодня она дала себе слово, что будет вести себя в высшей степени прилично. Артем не должен был за нее краснеть.