- Встань так, - сказала Аля и повернулась спиной к сугробу.
Я подчинился, и мы разом упали на снег. И почему она меня все время заставляет делать такие вещи, о существовании которых я давно забыл, а, может, и не знал совсем? Да, не повезло нашему поколению, было не до сентиментов. Но сейчас мне все нравилось, может, я помолодел?
- Аленька, - сказал я строго, - девочки не должны лежать на снегу. Если хочешь, посиди или полежи на мне, я не против.
Она засмеялась.
- Одну минутку, дай мне еще одну минутку... Я хочу получше все запомнить: тебя, ночь, сосны... Через сто лет древней старушкой я приду на это место и буду вспоминать...
Я не дал ей договорить, приподнял и положил на себя. Она целовала меня, я - ее. Наверно, мы оба хотели, чтоб воспоминаний было много.
Честное слово, Алечка, я очень постараюсь не разочаровать тебя.
ОНА
Неожиданно для себя мне захотелось испечь свое любимое печенье. Мне казалось, что оно Артуру обязательно понравится. Он расположился в кресле у окна, а я занялась тестом. Мы молчали. Он смотрел в окно, и мне по-прежнему было страшно, что он может молча встать и уйти, но я очень постараюсь, чтобы этого не произошло.
Когда в кухне запахло ванилью, Артур немного оживился.
- Знаешь,- услышала я, - у мамы праздники тоже так вкусно пахли. А еще она любила угощать меня изюмом. С тех пор я его и люблю.
У всех нас одинаковые воспоминания о праздниках: ожидаешь их, как манну небесную, а они почему-то очень быстро кончаются. Я достала изюм, помыла, высушила и подала ему на самой красивой тарелке. Артур положил несколько изюминок в рот, лениво пожевал, зажмурился от удовольствия, и лицо его стало таким, каким оно мне нравилось: простым и открытым. Оттаивай, мой дорогой, оттаивай, я ничего о тебе не знаю, но так чувствую твою боль...
Я улыбнулась.
- А моя мама в несколько печеньиц прятала клюковки. Это называлось печеньем с сюрпризом. Кому попадет - тот будет счастлив.
- Попробуй, - немедленно откликнулся он. - Посмотрим, кто из нас счастливее.
ОН
Я сидел, смотрел в окно и думал, что поставить кресло на кухне - это здорово, ему тут самое место. В нем должен сидеть мужчина и смотреть на женщину, когда она в своей стихии. Наверно, так и живут счастливые люди: сидят на кухне, смотрят друг на друга, пекут печенье, пьют чай, разговаривают с детьми. Стоп, подумал я, стоп, подобные мысли до добра не доведут. Я тоже когда-то попытался стать таким счастливчиком, но увы... Как оказалось, не с моим свиным рылом в калашный ряд, ведь свиное рыло для того и создано, чтобы грядки рыло. Вдруг я почувствовал настороженный взгляд Али, сразу напрягся и приказал себе выбросить глупости из головы. Я до потери пульса боялся испортить то, что есть между нами. Пусть это скоро кончится, пусть, но теперь и сейчас все будет так, как в той жизни, которой у меня нет.
По кухне плыл запах ванили. Мне он всегда нравился, и я подумал, что к старости, наверно, стану сентиментальным. Хотелось бы только знать, будет ли у меня эта самая старость. Тут я вконец разозлился на себя за эти мысли. В кои-то веки мне так хорошо, а я не могу взять себя в руки.
Вечером мы пили чай с печеньем. Я нахваливал ее умение, хотя мне понравилось бы любое, даже горькое, если бы оно было приготовлено для меня, потому что кроме мамы этого не делал никто и никогда. По правде сказать, мои отношения с женщинами всегда были несколько однобокими, и я с этим давно смирился.
ОНА
Он уверял, что варенье правильно есть из банки большой ложкой. Мне было смешно, когда Артур целовал меня сладкими губами, и совершенно безразлично, что на халате расползлись два пятна, потому что он пытался вареньем накормить и меня. Каждую вынутую из банки клубничку он сначала целовал, а потом подносил к моим губам. Могла ли я отказаться?
ОН
Что с нами было? Если бы меня видел кто-либо из друзей - товарищей, то круглым дураком в их глазах я бы выглядел до конца жизни. Но мне было наплевать на это, если сказать уж совсем вежливо. Честное слово, я не находил ничего смешного в том, что немолодой уже мужик с сединой в волосах кормит клубникой желанную женщину, не сводящую с него счастливых глаз. Я как-то упустил момент, когда она очутилась у меня на коленях. Потом я сцеловывал варенье с ее губ, а она мешала мне, потому что хотела делать с моими губами то же самое.
Мне показалось, что прошла вечность. Когда Аля вернулась на землю, наконец-то открыла глаза и смогла дышать, то удивленно прошептала мне в губы:
- Скажи, мы все время были на кухне?
Мне очень понравился ее вопрос. Мой друг старлей был, как всегда, категоричен в своем утверждении, что если мужчина никогда не видел женских глаз, пьяных от страсти, значит, он только и умеет, что пачкать белье. Честное слово, я такие глаза видел, поэтому, не отвечая, еще крепче обнял Алю. Глупость, конечно, но в эту минуту мне показалось, что нежность к ней затопила меня с головой.