Артур медленно открыл глаза.
- Ты долго ходила, болит опять голова, помоги...
И Аля побежала мыть руки, чувствуя себя виноватой.
На этот раз боль долго не уходила, и она массировала ему голову до тех пор, пока не почувствовала, как он расслабился.
- Спасибо, я посплю... Не уходи...
Она успела заставить больного выпить таблетки прежде, чем он заснул.
На часах была половина седьмого, когда Артур попросил воды. Аля была рада, что он проснулся, потому что ровно в семь ей надо было быть дома. Павел-Пауль всегда был точен. Она напоила больного морсом, потом помогла повернуться на бок. Он по-прежнему был очень горячим.
- Артур, я должна быть дома через десять минут. Вернусь через полчаса, - пообещала она.
- Это обязательно?
Аля улыбнулась, услышав вопрос. Что же он ведет себя как дитя малое, словно боится остаться в квартире один? Какой странный, однако, этот новый сосед.
- Совершенно обязательно, - вздохнув, заверила она.
- Хорошо, полчаса, не больше.
Глаз он так и не открыл.
Павел-Пауль появился в ее жизни около двух лет назад. Однажды она прокомментировала какое-то событие в "Одноклассниках", ему понравился ход ее мыслей, он ей написал. Она ответила. Так завязалась переписка. Павел когда-то жил в России, в Германии его стали называть Паулем. Прошло меньше месяца, и они уже ежедневно общались по скайпу. Павлу было далеко за шестьдесят, и он был одинок. Жена умерла молодой, а он больше не женился. Сейчас Павел жил недалеко от Берлина с семьей сына. О себе ее новый друг рассказывать не любил, поэтому Аля знала только, что он не работает и много времени проводит в постели из-за больного позвоночника.
С самого начала они договорились, что разговаривают не более пятнадцати минут в день. Говорили обо всем. Павел любил читать и часто советовал прочесть ту или иную книгу. Она рассказывала о школе, о проделках учеников, он - о своих внуках, о молодежи Германии, она - о прошедшем дне, он - о своих планах. Аля привыкла к этим беседам, даже стала слушать так любимую им классическую музыку, к которой была, по правде сказать, раньше довольно равнодушна, и он радовался этому и хвалил ее.
Иногда Павел пропадал на какое-то время. Он говорил, что должен навещать старую тетушку, но всегда предупреждал, когда позвонит. Без него Аля скучала. Возвращался он от тетушки уставшим, почти больным, а на вопросы о здоровье отвечал, что во всем виновата долгая дорога.
С недавнего времени частой темой их разговоров стала возможная встреча летом. Павел собирался показать ей Альпы.
Как и предупреждал врач, температура к вечеру подскочила, дыхание Артура вновь стало тяжелым. Ей было его очень жаль. Ночью больного мучил кашель. Она перепробовала все: давала ему лекарство, горячее питье. Он совсем ослаб и почти не открывал глаз, отчего временами Але делалось страшно. К двум часам ночи она была настолько измотана беготней из комнаты в спальню, что почти не ощущала его запаха от пледа, в который куталась, сидя на диване и ожидая нового приступа кашля. Артуру стало легче, когда она приподняла подушки и почти посадила его. Казалось, он задремал. Она присела на другой край кровати, решив посидеть здесь еще какое-то время, а потом постараться заснуть на его диване.
Проснулась Аля от того, что почувствовала на себе чей-то взгляд. Она осторожно приоткрыла глаза и тут же соскочила с кровати.
- Прости, я нечаянно, - опустив глаза, покаянно прошептала еще хриплым со сна голосом.
Что-то заскрипело в горле Артура, наверно, это должно было обозначать смех.
- Обнимала, стащила пижамные брюки, спала рядом, - просипел он охрипшим голосом. - А что скажет муж, когда узнает?
- Кто же ему расскажет? - улыбнулась она.
- Я, разумеется.
- Значит, не получилось из меня матери Терезы? - засмеялась Аля, а потом совершенно другим голосом добавила. - Будешь смеяться надо мной - оставлю одного.
- Не буду. Не уходи, - опять просипел Артур. - Помоги встать, мне надо...
Она помогла ему сесть, справиться с длинным банным халатом. Он опять обнял Алю за плечи. Они шли медленно, голова у него, наверно, кружилась, но он справился. Когда Артур вышел из ванной, то показался ей еще бледнее, чем был. Аля молча подошла и подставила свое плечо.
- Зубы почистил, - прошептал он, - а на душ не хватило сил.
Она посмотрела на него, но в глазах ничего кроме усталости и боли по-прежнему не было. От жалости к нему Але хотелось заплакать.
Утро прошло в хлопотах. Она сменила Артуру футболку, которая оказалась влажной после ночи, еще раз обтерла его большое и явно тренированное, без капли жира, тело теплой водой с уксусом, заставила выпить кружку бульона и съесть кусочек омлета, несмотря на то, что глотать ему было, видимо, очень больно. Затем наступила очередь таблеток. От всего этого он опять ослаб и, кажется, собирался заснуть. Аля, стараясь идти как можно тише, уже почти вышла из комнаты, когда услышала его шепот:
- Не уходи, положи руки на глаза, так болят...
Она сидела возле него долго, положив кончики пальцев на веки, потом легонько помассировала виски, погладила его брови, снова вернулась к векам. В голове пульсировала только одна мысль: что же я делаю с тобой, и что же ты делаешь со мной, что же мы оба делаем?
К вечеру температура опять повысилась, головная боль была настолько сильной, что Артур пару раз даже коротко застонал. Але было страшно оставлять его, но к семи она была дома и неожиданно для себя сделала то, чего не собиралась делать, рассказала Павлу об Артуре.