— Это была моя идея…
— И как же ты докатилась до такой жизни?
— Не смешно, — огрызнулась Рогозина, но продолжила более миролюбиво, — когда генерал сказал, что поддержку оказывать не сможет, все на наш страх и риск… Я согласилась, что только при одном условии, я увольняюсь из ФЭС и веду это дело… Ну, а потом…
— Потом? А если Николай Петрович не захочет отказываться от должности и снова быть замом?
— Да и пусть себе оставит!
— Хотела его достать? И увольнение, и кавалер, и этот чемодан, — покачала головой Валентина, — получилось?
— Нет… Он не поверил и сюда примчался…
— Галя, он тебя десять лет уже знает… Каждый твой вздох и взгляд изучил! Как же ты намеревалась его обмануть?
— Ты же поверила!
— Я — другое! — Патологоанатом поднялась на ноги.- Я тебе счастья хоть с кем желаю, а он…
— Ладно!
Галя поднялась и позвала санитаров забирать тело. В ее прыгающем хвостике замелькали ленты соломы, которая заботливая подруга аккуратно вытащила.
— Галя, а откуда у тебя… Это в голове? Ты что на сеновале была?
— Мы наблюдали за Левашевым вон оттуда! — Она указала на домик за рекой.- А там на чердаке сеновал!
Еще раз внимательно оглядев подругу, Валентина протянула:
— Тааааак… Сеновал, значит! Теперь я понимаю, как вы не уследили за смертью Левашева!
— Мы все равно были далеко и не смогли бы ничего сделать! — Оправдывалась Галина Николаевна. К тому же была гроза, почти ничего не возможно было разглядеть…
— И после всего ты еще утверждаешь, что не задела его?
— Тут… Другое! — Начала горячиться оно. — Он же… сказал…
— Галя… Ты когда-нибудь сдавалась?
— Он сказал, его сердце свободно… совсем.
— Да нет, Галь! — Антонова поймала ее за локоть. — Мне кажется, вам надо еще раз поговорить в более спокойной обстановке… Когда все закончится… Он же не Майский… бегать в поисках развлечений… Раз уж решился… Значит…
— Ничего это не значит! — Вырвала руку бывшая начальница. — Давай работать! Труп погрузили… Да и мне пора!
— Ясно.
Не оборачиваясь полковник пошла к шаткому мосточку, за которым стояла Колина машина, ей еще по пути надо что-то с одеждой придумать, а то она в этом халате, ставшем довольно сизым.
— Галь! Стой, — послышался голос за спиной.
— Что-то нашел? — К ней спешил Николай.
— К сожалению, нет… Мы поедем тогда, дел много…
— У меня тоже! — Она старалась на него не смотреть. — Поеду в эту деревню, к Мариинской…
— Давай! Ребята проверят образцы, тебе напишут… И, знаешь, — он понизил голос, хотя их и так никто не слышал, — мне ни с кем не было так хорошо…
— И мне… очень, — не поднимая глаз, едва слышно прошептала она.
Оба, как по команде повернулись друг к другу спинами и зашагали в разные стороны, не оборачиваясь, не произнося ни слова. Сквозь окна скорой помощи майор увидел, как тронулась его машина и быстро скрылась за деревьями, вслед за тем двинулся и их транспорт. Валя сидела рядом с водителем и санитаром впереди, он в ногах трупа в салоне. Зато никто не мешал ему придаваться приятным воспоминания…
========== -Давайте называть вещи своими именами… ==========
Ведь он не соврал, ему действительно давно уже не было так приятно ни с одной женщиной. Настолько хорошо, что бы забыть обо всем… О работе, о ее положении, о своем в конце концов! Разве хоть одна могла сравниться с ее нежностью и страстью? Хотя, с чем тут сравнивать, если большинство из них были либо объектом в разработке, либо оперативным заданием… Нет, не то что бы Николаю Петровичу не нравились эти задания… И в его профессии много приятных моментов. Да и если совсем честно, были женщины и не связанные с заданием, но что теперь смысл о них вспоминать, если от одной мысли и мягкой Галюшиной коже тело начинало предательски ныть. Он положил куртку себе на колени, дабы не выдать ненароком свое приподнятое состояние.
Отогнать от себя мысли о ней, он больше был не в силах! Эти ясные голубые глаза, смотрящие на него со страстью, пухлая нижняя губка, ротик шепчущий его имя… Закрывая глаза, майор вновь и вновь переживал произошедшее. Галя отдалась ему вся без условий и требований, со всей страстью влюбленной женщины, лишь намекая на то, что хочет взамен того же самого…
Ей же тоже было хорошо! Очень хорошо, он понял это и без ее слов, но почему тогда у нее было такое грустное личико, несчастный взгляд? Из-за погибшего подопечного? Или все же что-то он делает не так? Может, надо быть с ней нежнее, ласковее? Женщины же вообще любят поковырять мозг чайной ложечкой… Понежиться на плече, чушь всякую спросить… Усы майора недовольно передернулись при воспоминание об этой женской повадке, приходится относиться к этому, как к издержкам удовольствия…
И все же ни к кому он еще не испытывал столько страсти и нежности одновременно. Хотелось раздеть и приковать наручниками к кровати и в то же время целовать и ласкать каждый участок ее тела! И даже если заплачет, хотя, как любой мужчина, Николай терпеть не мог женских слез, все равно крепко сжать в объятиях, задушить, зацеловать, любить ее, пока не попросит пощады…
Карета скорой помощи плавно затормозила, и начальник увидел фасад вверенного ему учреждения. А что будет, когда это дело закончится? И Галя вернется? Или не вернется? Если вернется, то опять станет волевым начальником с непроницаемым лицом? Его мысли прервал звук открывающихся дверей, во дворе уже стояли Холодов с Танюшкой.
Круглов отметил, что ему довольно сложно встать и идти, нестерпимо жали брюки при одном воспоминании и Гале. Лаборанты непременно хотели выяснить ряд подробностей, но начальник прошел мимо них, оба растерянно посмотрели ему в след и бросились к Вале:
— Что это с ним? — Спросила Таня.
— Левашева убили, ампул нет, а ему еще ехать в министерство объясняться, — как могла, объяснила патологоанатом. — Ладно, вам тут тоже есть подарочки!
— Ну, а Галина Николаевна — то как? — Вставил Андрей.
— Жива — здорова! Работает она там!
— Да мы уж поняли, что не отдыхает, — протянула девушка, подхватив пакет.
Разойдясь по рабочим местам, «головастики» снова спрятались за своими микроскопами, зато, когда Майский влетел в их царство пробирок, уже были готовы результаты.
— Я тут че подумал, — прям с порога начал майор, — мож, его просто в сарае нашли, решили вор и местные порезали…
— Нет, никто ничего не решил, — покачал головой Холодов. Во — первых, его убили за сараем, зачем было его туда вести? Во — вторых, в сарае не было следов борьбы… А на улице все дождь смыл!
— Зато, — вставила Таня, — на веревке потожировые Мариинской, а по краям веревки самого Левашева…
— Он че? Душил ее, что ли? — Предположил оперативник.
— Угу, — кивнула девушка, -видимо, она приехала к нему, он вышел из сарая… поскольку шел дождь, наверно, дама была на машине. Наверно, поспорили, что-то не поделили…
— Известно что, деньги секты, — хмыкнул Андрей.
— Не факт, если бы умерла Мариинская, то ему бы деньги не достались, он же не муж! А у нее еще в деревне родственников полно! Ладно! — Продолжала Белая. — Он начал ее душить, а она его зарезала, и вот. У него есть еще порезы на руках, Валя сказала и на лице! Девица, видимо, сперва отбивалась, а потом уже…
— Кстати, Петрович же еще и протекторы сфоткал, их дождь как-то не размыл? — Напомнил Майский.
— Ну… Не размыл, потому что машина уезжала уже после грозы! — Пояснила девушка. — Машину мы нашли, ее владельца тоже, но он нам сообщил, что продал ее по доверенности…
— Хотя, лично я думаю, что она попала к этой Ольге, и это именно она приезжала на ней в совхоз! — Спокойно добавил Андрей.
— Но как она могла найти там этого дебила? — Не унимался Сергей. — У него же телефона не было…
— А вот письма, которые ты привез из его палаты, — Таня потрясла в воздухе кипой листов. — Это черновики, в которых он пытался зашифровать послание. А пишет он: «Подай все и вытащи меня!» Вот еще послания: «Немедленно, или я тебя сдам!» Ну, и последнее: «Завтра в обед в совхозе. Не вздумай бежать!» Видимо, тут уже Галина Николаевна подготовила ему возможности…