Помогает мне поменять положение кресла. Сворачиваюсь на нем клубочком, скинув обувь. Воскресенский накрывает мои ноги своей курткой. Я тону в его мужском запахе, в сохранившемся на подкладке тепле и приятной тяжести. Глупо романтично фантазирую, что это не куртка, а сильные руки так меня обнимают. Спокойно засыпаю, почувствовав на щеке одно единственное легкое касание его пальцев. Макс убрал мешающие волосы с моего лица.
От еще одного прикосновения я проснулась.
— Пойдем, — подают руку Макс.
Они успели разбить настоящий походный лагерь. Поставили две большие палатки, организовали место под костер, расставили удочки. Дёма уже стоит с одной из них на берегу с важным видом.
Максим вручил мне горячую железную кружку с чаем. От мужчины и напитка пахнет костром. В своих камуфляжных штанах и высоких ботинках он смотрится еще мужественнее и как-то совсем естественно вписывается в походные условия.
— Что мне делать? — спрашиваю у него.
— Отдыхай, — улыбается. — Через часик можешь овощей на уху начистить. Готовить я буду сам. Рыба и мясо, особенно на улице, дело совсем не женское.
— Я ужасно готовлю рыбу, — опускаю взгляд в землю.
— О чем я и говорил, — самодовольно хмыкнул Максим.
Для меня мужчина на рыбалке стойко ассоциируется с неприятными запахами, бутылкой беленькой, а то и не одной. Воскресенский продолжает меня удивлять. Он играет с сыном в догонялки, показывает ему, как правильно чистить и потрошить рыбу. Они варят вместе уху, пока я накрываю раскладной столик. В меню все максимально просто. Свежие овощи, хлеб, сыр, колбаса. На вечер лежат сардельки для костра.
— М-м-м, — с удовольствием ем горячий рыбный бульон «с дымком», крупно нарезанными овощами и зеленью. — Это очень вкусно.
— Я рад. Хлеб бери. Там еще вкуснее.
Ржаные подсоленные ломтики, зеленый лук, и я в экстазе. Демьян тоже с удовольствием уплетает все, что ему предложено. Он с утра почти не отходит от отца. Носится за ним маленьким хвостиком, впитывает все, чему Макс его учит.
После обеда Максим отправляет сына немного поспать. Мы остаемся вдвоем в странной неловкости. Я наблюдаю, как он моет в реке посуду и складывает ее замерзшими пальцами в пластиковый сетчатый ящик. Греет руки у костра, подмигивает мне, улыбается.
«Держись от него подальше, — говорил мне отец. — Он опасен!»
Это Зарецкий для меня опасен, а зеленоглазый Максим совсем другой. Приятно, что меня впустили за занавес, чтобы посмотреть на его жизнь с иной стороны. Не думаю, что он из тех, кто абы кого готов подпустить так близко, в самое личное. Это же уязвимость. Это не про Воскресенского.
— Замерзла? — спрашивает у меня.
— Немного, — зачем-то вру.
Солнышко греет и от костра тепло. Мне совсем не холодно, просто хочется вновь ощутить на себе тяжесть его куртки и окунуться в запах силы, уверенности, надежности.
Макс садится рядом. Берет мои ладони в свои, накрывая их снизу и сверху. Смотрит на огонь, гладит кожу большим пальцем.
— Не говори никому о том, что видишь здесь, — тихо просит. — О том, что я был женат, знают единицы. Про сына еще меньше людей. Это должно так и оставаться как можно дольше.
— Я не буду, — обещаю ему и решаюсь положить голову на сильное плечо.
Он только рвано вздыхает, не гонит, не отталкивает. Продолжает согревать мои ладони своими, переместив взгляд от костра на спокойную зеленоватую речную гладь.
Глава 13
Юна
— Что же ты делаешь? — папа гладит меня по волосам. Поднимаю голову от учебников, не понимая, куда он клонит.
Мы вчера вечером вернулись в город. Максим завёз сына к бывшей жене, потом закинул меня домой. Я привезла из этой поездки море впечатлений и новые чувства к тому, кто всеми силами старается отвернуть от себя окружающих.
Сегодня еле смогла сосредоточиться на лекциях. Вспоминала его кошачьи глаза с лёгким прищуром и короткий ёжик волос, забавно торчащий с утра после сна в палатке.
Макс купался в реке, обнажившись до облегающих чёрных боксеров на широкой резинке. Я покраснела, но он не увидел, нырнув в холодную воду. Потом грелся у костра и пил ароматный чай с дымком и травами.
У него есть татуировки на теле. Одну из них, голову крупного волка, я сегодня нарисовала в тетради по литературе. Подтянутое, гибкое тело даже в воспоминаниях разливается теплом, под кожей пульсируя внизу живота приятным жаром.
Сегодня Воскресенский позвонил и сказал, что не сможет забрать меня после занятий. Обещал появиться вечером на танцах. Я доехала сама, быстро перекусила и села заниматься, пока весь мозг не расплавился и не вытек от мыслей о Максиме. А тут папа со странными вопросами... Я растерялась.