— Козел, — слышу в спину.
— Папа! — Дёмка с порога запрыгнул мне на шею, и плевать, что там возмущенно сопит бывшая жена. — Ты почему так долго не приезжал? — обиженно интересуется сын.
— А у него работа! — зло отвечает за меня Нина. — Всегда сначала работа, а потом мы!
Игнорирую истеричку. Забираю мальчишку в детскую, закрываю дверь прямо перед носом Нины. Мы говорим, смеемся. Я показываю ему новые компьютерные фишки, которыми можно похвастаться перед друзьями, он без умолку трещит о какой-то рыжей девчонке с большими бантами. Она ему нравится.
Раздражая Нину, сижу с ним за ужином и, напитавшись родным теплом, сваливаю из своей квартиры. Тоже бывшей.
Решаю пройтись пешком, проветрить голову. Тачку заберу позже.
Жил себе спокойно столько лет. Все устраивало. Какого черта прошлое семимильными шагами врывается в мой привычный ритм? С чего вдруг жизнь решила, что все это мне нужно? У меня все шикарно! Связи, деньги, лучшие женщины, верные друзья.
Тот случай, когда по щелчку пальца ты можешь сделать пусть не все, но многое, и все равно спотыкаешься на долбанных чувствах! Летишь мордой в асфальт и думаешь, что внутри тебя выжженная пустыня. Ты сам ее выжег. И все, кто пытаются ворваться в личное пространство, все равно, что танцуют на углях…
Морщусь, словно от физической боли. Ненавижу, когда что-то выходит из-под контроля. Сейчас я спустил с цепи собственные эмоции. Непростительно, Воскресенский! Чему тебя в армии учили? Только холодный расчет!
Останавливаюсь посреди какой-то аллеи, закрываю глаза на несколько секунд и распределяю по каждой клетке своего тела привычный холод. Вот так… Дышать становится легче.
Надо возвращаться домой, завтра много работы. Но я не двигаюсь с места. До моих ушей доносится музыка. Ритмичная, зажигательная, но в то же время очень чувственная. Под нее сразу подстраивается пульс и кровь снова движется по венам чуть быстрее.
Передо мной здание. На первом этаже горит свет.
«Раньше здесь была танцевальная студия», — подкидывает воспоминание мозг.
И меня ведет туда, а своей интуиции я привык доверять.
Дернул дверь. Заперто.
Хм…
Иду вдоль стены. Подхожу к тем самым трем окнам, из которых льется теплый желтый свет, и музыка теперь гораздо громче.
Подтягиваюсь, сажусь на широкий подоконник старинной постройки.
— Черт… — я больше могу оторвать взгляда.
Глава 4
Юна
Вкладывая в каждое движение всю свою злость и обиду на сложившуюся ситуацию, я полностью растворяюсь в музыке.
Все давно ушли. В здании бывшего ДК только я и сторож. Два верхних этажа давно не функционируют, да и на первом вот-вот навсегда погаснет свет. Тренера уже нашли место под новую студию. Мы потихоньку переезжаем туда. Но мне нравится здесь. Эти стены пропитаны искусством и детским смехом. Сюда привозили медали с соревнований. Здесь плакали над неудачами и получали поддержку. Целая история для воспитанников Дома культуры, которая превратится в пыль, камни, а потом офисное здание, под которое купили эту землю.
Чувствуя пространство зала и ритм внутри меня рождается новый танец. Тело подчиняется настроению и в большом настенном зеркале отражается целая история той, что мечтала о сцене, а попала в руки «злого волшебника», у которого есть большой кот с хитрыми зелеными глазами…
Я вдруг останавливаюсь. Сначала сама не понимаю, почему. Ощущение, что на меня смотрят. Спину буквально жжет чей-то взгляд.
Медленно поворачиваюсь к окну.
Никого нет!
— Это просто нервы, — успокаиваю себя, но к танцу возвращаться уже не хочется.
Да и поздно. Завтра на занятия, а я еще даже не открывала тетради.
Быстро собираюсь, допиваю воду… Бутылка сама падает на пол, расплескивая остатки.
— Блин! — взвизгнув, отскакиваю от двери, словно отпружинивая от твердого тела того самого Макса, от которого мне, вообще-то, надо держаться подальше.
— Извини, — смеется мужчина. — Не хотел пугать, — а в голосе ни грамма раскаяния. Он пялится на мои раскрасневшиеся щеки и растрепавшуюся прическу.
— Что ты… Вы… здесь делаете?
— У меня к тебе встречный вопрос, — Макс подпер плечом косяк двери, сложил на груди руки и пропускать меня явно не собирается. — Ты время видела? Папа не говорил, что красивым юным девочкам опасно ходить в одиночку по темным городским улицам?
— За все время, что я здесь занимаюсь, меня напугал лишь один человек — Вы, — поднимаю выше подбородок. — Так что, если у Вас, — специально выделяю это слово, — все же нет намерения сотворить со мной что-то ужасное, разрешите пройти, — набираюсь смелости, подхожу к нему вплотную и хочу обойти, но Максим преграждает мне путь, сделав шаг в сторону.