…И обманутые совсем ещё по-детски глупые ожидания жены по поводу того, что эта квартира оказалась не новостройкой где-нибудь в центре, а простой «хрущёвкой», требующей ремонта, в их же родном районе…
Не тянул он её, золотую девочку, чего уж там, но признаваться в этом – как серпом промеж ног!
…Потом претензии в загубленной молодости и жалобы на скуку. Торжествующие улыбочки «родственничков», кидающих содержание на карманные расходы лично непутёвой дочери.
…К подружкам с ночёвками, в профилактории по одиночным путёвкам, пока Андрей с дочерью на отгулах в деревне у мамы…
Ссоры, примирения. Разбежались–съехались. И снова по кругу. Год за два, а то и за пять.
Второй ребёнок – по его настоянию, как отчаянная последняя попытка связать разваливающуюся семью… И диагноз «аутизм» на третьем году жизни сына – как приговор. Ну и Иркино бегство. Не развод, а именно бегство – циничное предательство собственных детей.
Доигрался, одним словом, с молодухой. На всю жизнь хватит! Но Ирка хотя бы на девять лет младше была – ещё куда ни шло… А Краснова – на четырнадцать! Четырнадцать!
Сумасшедшая молодёжь, что у них на уме?
– Андрей Иванович!.. – донеслось вдруг откуда-то из пучины раздумий.
Андрей оглянулся. Его догонял взмыленный помощник Петров.
– Фу-у-ух… Я вам от самого Галантерейного кричу… – упершись руками в колени, задохнулся он. – У нас там это, короче… Разбойное на почтальонку, которая пособия разносила. Сама не пострадала, а вот сумку забрали. Там, правда, денег уже почти не было, но бумажки, отчётность, квитанции и что там у них ещё… Фу-у-ух… Нападавших двое. Чисто навскидку, по описанию – вполне могут оказаться освободившимися из мест лишения. Я уже прошёл по трём надзорным адресам, там всё спокойно, не придерёшься.
И Андрей тут же переключился. Бывшая жена и Краснова с этим её зелёным платьем моментально поблекли и исчезли, как что-то совершенно незначительное.
– Молодец, Василий! Теперь давай ещё раз и обстоятельно – что, где, когда?
***
В общаге было сумрачно и затхло. Впрочем, как всегда. По коридорам гулял запах плесени, пригоревшей еды и нечистот. Откуда-то из дальних комнат доносился радостный голос Валерия Леонтьева: «Все бегут, бегут, бегут, бегут, бегут, бегут, бегут, бегут, бегут, бегут, бегут, а он им светит! Все бегут, бегут, бегут, бегут, бегут, бегут, бегут, бегут, бегут, бегут, бегут – а он горит!» Но пластинка, видно, была поцарапанная, потому что музыка то и дело прыгала, на что смачным забористым матом возмущалась какая-то женщина. Андрей прислушался. Ну точно. Это из двенадцатой. Значит, Семёнова.
Впрочем, до Семёновой ему дела не было. Постучал в шестую комнату к Петруниным. Тишина. Принюхался к щели у косяка – ничего особенного. Прошёл на кухню, пролез по шкафам, по сваленой в углу старой утвари – кастрюлям-сковородкам. Ничего. Хотя, он и не думал, конечно, что самогонный аппарат будет стоять вот так, открыто. Если где и лежит – так это либо в комнате, либо вон в том, закрытом на висячий замок ящике.
В кухню сунулся и, увидев милиционера, тут же испуганно сбежал пацанёнок из десятой. Андрей вернулся в коридор, снова постучал в шестую. Обернулся на звук лёгких шагов за спиной – к нему, привыкая после солнца к полумраку, шла девчушка из седьмой и, с каждым шагом всё больше различая форму Андрея, настороженно замедлялась.
– А, Люда, здравствуй! – предупреждая её бегство, первым шагнул он к ней навстречу. Впрочем, девчонка эта была на удивление адекватная. Во всяком случае, пока. Пока её не перетёрла и не подмяла под себя вся эта неблагополучность окружения. – Как дела? Как мама?
Девочка настороженно зыркнула на дверь своей комнаты.
– Нормально.
– Не пьёт?
– Нет…
Да уж куда там, нет! Вот только на прошлой неделе сигнал из вытрезвителя был.
– А ты как? Как учебный год закончила? Без троек?
– На отлично.
– Ого! Да ты умница! Какой класс?
– Восьмой.
– Ну молодец! А скажи, соседи ваши из шестой комнаты, они как?
Люда дёрнула плечами:
– Нормально.
Но по её лицу, не ускользнув от внимания Андрея, мелькнула тревожная тень.
– Сосед как себя ведёт? Часто его видишь?
Она мотнула головой «Нет», но ответила невпопад:
– Да.
– И как? Я имею в виду, водит ли компании, не буянит ли?