Дмитрий ЗАТОНСКИЙ
ЛИЧНОЕ ДЕЛО СОТРУДНИКА
ЛИЧНОЙ ОХРАНЫ
Маленькая повесть
© ЗАТОНСКИЙ Д. В., 1989.
Мы служили в охране Главы Государства. Нас было много. Сколько, этого точно не знал никто, кроме, разумеется, отдела кадров и, может быть, еще нашего Генерала, начальника охраны. Люди были поделены на четыре смены. Каждая сутки дежурила, сутки отдыхала, сутки училась, тренировалась и еще сутки отдыхала. Но состав смены нередко менялся: кто-то болел, кто-то уезжал в командировку, а кого-то и отчисляли. Так что и в своей постоянной смене я не всех знал в лицо, а с людьми из других смен и вовсе почти не общался.
Только Генерал видел всех, потому что каждый день был на посту. Конечно, не целые сутки, а лишь те немногие часы, в течение которых Глава Государства в нем нуждался, то есть, когда Глава Государства не лежал.
Глава Государства был стар. Собственно, даже не так стар (вокруг него были люди и постарше), как болен или можно сказать, что дряхл. Он ходил мелкими, неуверенными шажками, медленно поворачивался всем корпусом и был скован во всех движениях, даже когда сидел и чувствовал себя увереннее, потому что у него тогда, по-видимому, не так сильно кружилась голова, и он мог сосредоточить взгляд на всем окружающем сразу, а не только на земле под ногами, и думать не только о следующем шаге, который обязательно нужно сделать. И Генерал подавал ему бумагу, с которой он должен считать речь, подсовывал очки, а иногда и носовой платок. У Главы Государства, конечно, были свои платки (хватало людей, которые об этом заботились), но когда он в случае нужды начинал шарить по карманам и не находил их, то очень расстраивался, очень волновался, а потому тем более не находил. И Генерал со своим платком всегда поспевал раньше. То есть это, конечно, был не его платок, а Главы Государства, только находившиеся в запасе у Генерала. У Генерала все было в запасе для Главы Государства — шляпа, которую он надевал ему на голову, когда появлялось солнце, или зонт, который он над ним раскрывал, когда неожиданно начинался дождь, или имя человека, с которым Глава Государства здоровался и которого хорошо знал, но в какой-то момент мог позабыть.
Говорили, что Генерал всегда был при Главе Государства. В те времена (до моего рождения), когда Глава Государства еще не был Главой Государства, а служил на юге страны, он был его личным шофером. И связь, как бы происходящая не от рассудка, а можно бы сказать, от инстинкта, связь, которая с другими уже оборвалась, между Главой Государства и Генералом сохранилась, поддерживается непрерывной многолетней привычкой.
Я был свидетелем такого случая. В день национального праздника Глава Государства стоял на трибуне в окружении своих соратников. Как это предусмотрено правилами, привели детей, которые вручают руководителям страны цветы, а те, в свою очередь, дарят детям конфеты. Для этого руководителям роздали коробки. Все уже передали их детям. Только Глава Государства вертел свою коробку в руках, не зная, что с ней делать, хотя против него стояла девочка и ждала. Ведь она имела инструкцию: взять коробку и уйти и не могла уйти, пока не взяла коробку. А на площади стояли войска, танки, самоходки, ракетные установки и тоже ждали. И никто не решался сказать Главе Государства, как ему нужно поступить со своей коробкой. Тогда Генерал (он всегда находился тут же на трибуне, только, как и мы, немножко в глубине, чтобы не было видно с площади) сделал Главе Государства знак, какой — я не понял, но Глава Государства понял и отдал коробку девочке. Та могла, наконец, уйти, и парад мог начинаться.
А у нас служба была совсем другая: нам надлежало не действовать, как Генералу, а следить, чтобы ничего не случилось, вернее, чтобы к Главе Государства приближались только лица, которым положено, и в то время, когда это положено. Нашей работой было ожидание. Но совсем иное, чем у той девочки, которой нужно было получить свои конфеты. Мы ждали сбоя, аварии, катастрофы, чтобы тогда мгновенно вмешаться. Однако само наше присутствие, сама наша постоянная готовность была средством предотвращения всего этого. Наше бездействие было действием, может быть, самым напряженным и изнуряющим.
Как-то я читал в газете или в журнале, не помню, о том, как работает рабочий современного автоматизированного промышленного предприятия. Он сидит в стеклянной кабине, перед ним пульт, на нем мигают лампочки, кнопки, сигналы. Он ничего не делает, а только смотрит на свои приборы и старается не пропустить неверного сигнала, когда какая-нибудь кнопка, вместо того, чтобы светиться зеленым светом, загорится красным. Вот тогда он включает аварийный рубильник.