А потом откуда-то издалека, из той страны, где рождаются мечты и сияют радуги, выступил неясный облик светловолосого человека, у которого шрамчик около левой брови… Он улыбнулся Зине теплыми карими глазами и сказал:
«Это ты, беленькая? Я так же думаю, как и ты. Ты права!»
Сердце сразу согрелось, и Зина уснула успокоенная и счастливая.
ПЕРВОЕ СЕНТЯБРЯ
Лето было очень жаркое, с ливнями, с грозами. И столько тепла было в этом году, что хватило его и на первое сентября.
Первое сентября – особенный день, значительный и волнующий. В календаре стоит черное число рабочих будней. Тысячи, миллионы маленьких людей в этот день после летнего отдыха идут в школу, принимаются за работу.
И все-таки это не будни – слишком много волнений, радостных встреч, новостей и цветов в день первого сентября! Это ошибка, что он ничем не отмечен в наших календарях.
Утро наступило свежее, ясное, украшенное зарумянившимися листьями клена и по-летнему белыми облаками. По всем улицам ребята шли в школу – и маленькие, цепляющиеся за матерей, и взрослые, встречающие свою юность.
Шла в школу и Зина. Рядом с ней солидно шагал Антон с большим желтым портфелем. И, крепко держась за ее руку, семенила Изюмка. Они шли с букетами осенних цветов, с красными георгинами, с белыми и розовыми гладиолусами, которые высоко поднимались над головой, прямые как стрелы.
Зина крепко, но бережно сжимала маленькую шершавую руку Изюмки. Вот и она здесь, с ними, их маленькая сестренка, вот и она шагает рядом своими крепкими ножками в тупоносых башмаках. Жалко, что не мама ведет ее сегодня в школу, но что ж делать, мамы у них нет. В этот радостный и тревожный день ведет Изюмку Зина, старшая сестра.
Зина пожимает руку Изюмки – не волнуйся, я здесь, с тобой. И поглядывает на Антона со скрытой лаской, радостью и гордостью. Сколько горя и тревог причинил ей этот голубоглазый парень, но вот выбрался, выправился, идет, как большой, чуть-чуть наморщив светлые брови. В этом году его будут принимать в пионеры.
И вдруг Зина внезапно, словно только что увидела их, поняла, что ее младшие брат и сестра уже совсем большие, уже школьники! Чувство счастья и гордости наполнило ее сердце. Ведь это она помогла им вырасти, ведь это она варила для них обед, одевала их, укладывала спать, находила для них радости, выручала из беды, она, их старшая сестра!
Фатьма уже ждала их у своей калитки. В руках она держала желтую охапку золотых шаров, которыми ее мать, дворничиха Дарима, заполнила весь двор дома номер пять.
– У! Школьники! – закричала Фатьма и, подбежав к Изюмке, хотела подхватить ее на руки.
Но Изюмка сурово отстранилась:
– Сумку испортишь. И цветы.
– Ой, извини! – засмеялась Фатьма. – Я и забыла, что ты уже большая!
Стайка школьников, оживленная, шумная, с портфелями и цветами, шла по той стороне. Вдруг один из ребят, коренастый, с широким лбом и густыми бровями, остановился.
– Зина Стрешнева! – сказал он и заулыбался. – Зина, здравствуй!
Зина оглянулась:
– А, Кондрат! Здравствуй, как поживаешь?
Кондрат перебежал дорогу и пошел рядом с Антоном.
– А правда, что ты у нас будешь пионервожатой? – спросил он, заглядывая Зине в глаза. – А? Правда?
Зина улыбнулась, порозовела:
– Не знаю, Кондрат. Может быть. Если дадут такое поручение, не откажусь!
– Дадут! Дадут! Ты скажи, чтобы дали!
Из ворот дома восемь выбежала маленькая Полянка в красном пальто и синей шапочке.
– Зина, я с тобой, я с тобой! – закричала она, размахивая оранжевым букетиком ноготков. – Я тоже с тобой!
Полянка подбежала, оттолкнула Антона и схватила Зину за рукав – рука у Зины была занята портфелем и цветами. Антон рассердился:
– Чего толкаешься? Она моя сестра, а не твоя!
– Нет, моя. Все равно – моя!
И чем дальше шли по улице, тем больше ребятишек оказывалось около Зины. Вот Юля прибежала, а вот и Витя Апрелев. А вот и еще какие-то ребята цепляются к Зине; может, они были на площадке пионерского лагеря, а может, просто товарищи тех, что были там.
– С тобой невозможно ходить по улицам! – возмутилась наконец Фатьма. – Что у тебя, магнит есть, что ли, для этих малявок?!
– Магнит, магнит! – ответила Зина. – Очень простой магнит – я их очень люблю! Такие ребята хорошие!
Но тут вспомнился Яшка Клеткин. Как-то он? Тоже садится сегодня за парту. Будет ли учиться как следует, как обещал?
Зина недавно навестила его. Она увидела Яшку во дворе. С бадейкой и кистью в руке он азартно красил ярко-зеленой краской железные прутья изгороди, окружающей интернатский сад. Зина подошла к нему, поздоровалась. Яшка вытер рукавом вспотевший лоб, поднял голову, слегка улыбнулся.
Зине показалось, что веснушки на его широком носу побледнели, да и сам он, чисто умытый, подстриженный, подтянутый ремешком, выглядел неплохим парнем.
– Как живется? – спросила Зина.
– Ничего, живем, – ответил Яшка и снова принялся красить изгородь. – Работа есть, скучать некогда.
Он оглянулся на других ребят, тоже с ведерочками в руках красивших изгородь.
– Э, малявки, отстают. Я сейчас закончу свой участок – и все. Сеанс окончен.
– А потом гулять?
– Гулять? Что я, маленький? Там у меня… проявлять надо. У нашей Татьяны Даниловны день рождения – фотографию хотим ей подарить.
– Ну и хорошо. До свидания, – сказала Зина и пошла со двора.
Яшка с недоумением посмотрел ей вслед – почему же она пришла, постояла у изгороди и пошла обратно? Зачем же она тогда приходила?
– А тебя навестить приходила, – обернувшись, улыбнулась Зина.
Яшка недоверчиво хмыкнул:
– Ну да еще! Кто это будет из-за меня приходить?
– Я буду приходить.
Яшка опустил глаза, сквозь веснушки на его щеках проступил румянец, и он принялся усердно работать кистью.
– Ну… Коли делать нечего… тогда, конечно.
– Эх, ты! – с упреком сказала Зина. – А когда это бывает, чтобы человеку делать было нечего? И потом, что же ты думаешь – дела важнее человека?..
…А сегодня рано утром вместе с газетами Зина получила от Яшки открытку с яркими настурциями. На открытке накорябано поздравление:
«Поздравляю с первым школьным днем. Я тоже обещаю хорошо учиться. Мне только взяться. Яков Клеткин».
И в уголке мелкими буквами приписано: «Спасибо». Эта открытка лежала сейчас в школьной Зининой сумке. Это скупое «спасибо» было для нее дороже, чем самый дорогой подарок.
Около школы уже толпились ребята – и маленькие и большие. Встречались, здоровались, окликали друг друга, смеялись.
– Вон Васька Горшков машет нам, – сказала Фатьма и сама начала махать своим букетом. – А вон и Сима и Андрюшка… Эй, здравствуйте! Здравствуйте!
Фатьма побежала им навстречу. Зина тоже рванулась было за ней. Но ребятишки, ухватившись кто за рукав, кто за фартук, завопили на разные голоса:
– Ты с нами! Мы тебя не пустим! Зина остановилась, поглядела в их встревоженные глаза и усмехнулась:
– С вами, с вами. Куда же я без вас?
Зина шла окруженная ребятишками, и в сердце ее росла горячая добрая радость.
«Личное счастье! – думалось ей. – Разве вот это не личное счастье? И разве можно быть счастливым, если увидишь чужую беду и пройдешь мимо? Нет, видно, тогда по-настоящему может радоваться человек, когда и все вокруг него радуются. Вот это, видно, и есть настоящее личное счастье».
К ЧИТАТЕЛЯМ
Отзывы об этой книге просим присылать по адресу: Москва, А-47, ул. Горького, 43. Дом детской книги.