— Спасибо, сэр, — пробормотал он, поднимаясь. Вертикальные морщинки исчезли с его лба. Все-таки он потрясающе наивен.
— И помни, — осторожно добавил я, — должна соблюдаться абсолютная секретность. Никому ни слова.
Когда он уходил из моего кабинета, я посмотрел на часы и достал личный телефон. Он работал не через местный коммутатор. Номер, который я набрал, принадлежал Джессике Фиддлер. После второго гудка она взяла трубку.
— Привет, Джесс, дорогая. Это Мак. У тебя есть время для меня?
— О, папочка, — произнесла она хриплым голосом, — я надеялась, что ты позвонишь. Я только что вылезла из бассейна, и на мне новое бикини — ярко-красное. Уверена, тебе понравится. Ты можешь приехать сейчас?
— Уже еду. — Я повесил трубку.
— Миссис Коллинз, у меня встреча в гольф-клубе, — заявил я секретарше. — Если случится что-нибудь важное, оставьте сообщение там.
— Хорошо, мистер Макхортл, — кивнула она.
Все-таки жизнь может быть изумительной.
Для Джессики я купил дом, который записал на ее имя. И это было лучшее вложение средств. Дом не был громадным, но имел две спальни, веранду и бассейн на южной стороне. Джесс всегда держала в холодильнике мои любимые напитки и еду.
В свои двадцать один год она выглядела на шестнадцать и числилась в моей лаборатории платным консультантом. Я сам консультировал ее довольно часто.
Усевшись в тени, я потягивал из бокала коктейль, приготовленный Джесс, в то время как она загорала без лифчика. Тело ее было пределом мечтаний. Она загорела до цвета персика и вся блестела. Мне нравилось в Джессике абсолютно все. И если я был в три раза старше, так что с того?
— У тебя много работы? — лениво спросила она.
— Слишком много, — ответил я. — Но мне необходима уйма денег. Малышка нуждается в новых туфлях.
— Тебе лучше знать, — рассмеялась Джесс. — Над чем ты сейчас работаешь?
Я обожаю говорить с ней о работе. Мою жену мой бизнес не интересовал. Гертруда предпочитала говорить о своих цветах и о том, какие земли мы купим в Северной Каролине. Но Джесс действительно хотела знать о делах лаборатории. Я предупредил ее, чтобы она никому не передавала наши беседы, и был уверен, что крошка достаточно умна, чтобы осознать зависимость собственного дохода от умения молчать.
Джесс слушала затаив дыхание.
— Ты думаешь, это в самом деле получится?
— Или да, или нет. Но нам заплатят в любом случае. Следовательно, потерь не будет.
Она поднялась и подошла ко мне вплотную. Я обнял ее за талию и поцеловал в плоский живот. Девушка положила ладонь на мою лысую голову.
— Если ЖАВ сработает, я не хочу, чтобы ты его пробовал. Ты достаточно силен для меня в том виде, в котором есть.
— Пойдем в дом, — произнес я.
Я был мультимиллионером. Я жил в девятнадцатикомнатном особняке с окнами на побережье. Я водил белый „Мерседес-560", но ничто из того, чем я владел, не приносило мне большее удовольствие, чем Джессика Фиддлер. Когда я держал в объятиях ее молодое, упругое тело, я становился сам молодым. Я забывал о лысине, проблемах с дантистом, плохом сердцебиении. Заниматься сексом с Джесс означало завести часы в обратную сторону — в то время, в котором я хотел жить вечно.
Мне нравилось думать, что я ей тоже что-то даю. Я не имею в виду материальное благополучие. Я говорю о нашем взаимопонимании и поддержке. Мне были интересны ее здоровье, чувства, страхи и сны. Я также тешил себя надеждой, что Джесс нравится мой способ заниматься с ней любовью. Она постоянно уверяла меня в этом, и если действия говорят больше, чем слова, то я имел все доказательства. Джесс всегда выполняла мои просьбы.
Вы думаете, что с моей стороны было больше эгоизма, чем любви? Возможно, вы правы. Но что такое любовь, как не страстный эгоизм? Я точно знал только одно: если я не смогу обнимать и осязать это стройное, горячее тело, то моментально превращусь в старика.
8
Марлен Тодд
Название новых духов — „Объятия" казалось мне нелепым, но клиент платит деньги, следовательно, заказывает музыку. Поэтому, когда я увидела статью, озаглавленную „Объятия гормонов", я, естественно, заинтересовалась и в следующий понедельник прочитала ее вновь, чтобы убедиться, что все правильно поняла.