— Ну, по крайней мере, он хоть разговаривает, — возразил я. — Мой отец не говорит даже этого.
Позади нас открылась дверь — из дома вышла миссис Тодд и увидела, что мы сидим на ступеньках.
— Привет, ребята. Что вы здесь делаете? — спросила она.
— Просто сидим, — ответила Таня, не глядя на нее.
— Это здорово. А я только что испекла шоколадное печенье. Хотите немного? Чет?
— Да, — сказал я, и она вынесла нам тарелку, полную прекрасного шоколадного печенья. Оно было еще теплое, и в нем было очень-очень много шоколада. — Спасибо, миссис Тодд, — поблагодарил я.
Моя мать не умела делать такое вкусное шоколадное печенье. Она иногда покупала его в магазине, но в нем никогда не было так много шоколада.
— Порой я жалею, что родилась, — грустно произнесла Таня.
— Да. Я испытываю то же самое, — заметил я. — Но что же делать? Мы родились. Тут уж ничего не поделаешь.
— Тогда я бы хотела, чтобы у меня были другие родители, например как у Сильвии Годбаум. Она, ее брат, мама и папа всегда все делают вместе. Этим летом они собираются поехать в Париж, а я ни разу никуда не ездила вместе с моими родителями.
— Или посмотри на Эрни Гамильтона, — подхватил я. — Сегодня вечером он пошел в кино со своими родителями. А знаешь, сколько раз мои старики брали меня с собой в кино? В лучшем случае, три раза. Вот и все. Посмотри, осталось одно печенье. Хочешь?
— Это твое, Чет.
— Спасибо. Твоя мать отлично готовит.
— Как мне хочется, чтобы мой отец думал так же. Может, тогда он приходил бы вовремя домой. К ужину.
— Он не приходит домой ужинать? А где он ест?
— О, он всегда говорит, что у него деловые встречи или что-то подобное. Во всяком случае, он так это называет. — Она придвинулась ко мне поближе и зашептала в ухо: — Но я так не думаю, мне кажется, что он ужинает с другими женщинами.
— С другими женщинами? — спросил я тоже шепотом.
— Я не знаю точно, — продолжала она шептать, — но один раз я услышала, как мама сказала, что от него пахнет „Пэшином", это название духов. Моя мама знает все про духи, она их делает.
— Но почему твой отец должен хотеть есть с другими женщинами, когда твоя мать такая хорошая повариха?
— Я не знаю, — грустно сказала Таня, — но это очень расстраивает маму.
— Потому что он не ест ее готовку?
— Да, наверное. Они всегда ругаются, когда он опаздывает, и это меня пугает. Я боюсь, что когда-нибудь они окончательно рассорятся и тогда случится что-нибудь ужасное.
Мы какое-то время сидели молча. Это была действительно замечательная звездная ночь. Светила громадная луна, освещая целое небо, и все вокруг казалось очень большим.
— Ты знаешь, — начал я, — я тут все время думаю. Может, я уйду.
— Уйдешь откуда?
— Из дому. Может, я уйду из дому.
Таня повернулась и посмотрела на меня:
— И куда ты пойдешь?
— Я еще не знаю. Куда-нибудь подальше отсюда.
— Но что ты будешь делать? — встревожилась Таня. — Я имею в виду, как ты собираешься путешествовать?
— У меня есть кое-какие деньги. Не так чтобы очень много, но, может, будет достаточно для автобусного билета. Или я поеду автостопом, например. Как те ребята, которые путешествуют на север или на юг. Да мне, собственно, все равно.
Она помолчала какое-то время, затем спросила:
— А когда ты собираешься уходить?
— Еще не знаю. Я до конца не решил. Но я не хочу жить больше в этом доме. Я хочу жить в другом месте. Может быть, я встречу каких-нибудь хороших людей, которые захотят взять меня.
— Чет, — сказала Таня, — могу я пойти с тобой? Когда ты решишь уходить, могу я тоже пойти с тобой?
— Я еще не знаю, — ответил я. — Это может быть опасным. Я никогда не уходил никуда раньше из дому. Эрни Гамильтон, тот ездил в летний лагерь.
— Ой, мне все равно. Если ты уйдешь, я хочу уйти с тобой. Хорошо?
— Я должен обдумать это, — проговорил я. — Это все не так просто.
— Я знаю, что это непросто. Но, если ты покинешь свой дом, обещай мне, что я пойду с тобой. Обещай мне, Чет. Поклянись.
— Я должен все обдумать, — повторил я.
После этого мы посидели еще немножко, затем разошлись по домам.
Как я и предполагал, отец работал, заперевшись в своей лаборатории, а мать смотрела свои дурацкие фильмы.
Я поднялся наверх в спальню, закрыл на замок дверь и принялся считать свое богатство. У меня было четыре доллара и шестьдесят семь центов. Я не знал, сколько стоит билет на автобус, но думал, что больше того, чем я располагал. Но если Таня убежит со мной, может быть, она тоже сможет достать немного денег. Было бы просто отлично, если бы мы случайно нашли толстый бумажник с деньгами. Это было бы действительно здорово.