— Вы не хотите приехать ко мне домой? — спросила я однажды Чеса Тодда. — Я думаю, вам бы понравилось. Прекрасный вид на океан. Я могу взять специальную машину у моего отца, ваше кресло-каталка туда запросто поместится.
— Нет, — сказал он, — спасибо, но нет.
Я призналась ему, что после восьмичасового рабочего дня, полного рассказов о чужих бедах, было большим облегчением приезжать домой. В надежное, спокойное место. Для меня этим местом являлся дом моих родителей. Я желала бы, чтобы все мои пациенты могли иметь такое прибежище.
— А я и имею, — сказал он.
Но я ему не поверила.
Моя жизнь протекала неплохо. Счет в банке увеличивался. Я имела возможность заниматься любимым делом. Чем же я была недовольна? Обратите внимание, что я использую слово „довольна" намного чаще, чем слово „счастлива". Я всегда чувствовала разницу между удовольствием и счастьем. Быть довольным — это значит быть удовлетворенным жизнью. Счастье — совершенно иное. Врач, исцели себя сам.
В моем случае можно было сказать так: психоаналитик, проанализируй себя сам. Я занималась самоанализом достаточно часто, и причина моего неудовольствия была мне ясна. Я нуждалась в мужчине.
Я знаю много женщин, которые не страдают из-за отсутствия мужчин в их жизни, но я не относилась к этой категории. Мне необходим был мужчина. Отсутствие его в своей жизни я воспринимала как голод.
Некоторые причины были физические — я страстно жаждала ощутить прижавшееся ко мне обнаженное мужское тело, другие — чисто эмоциональные. Я хотела любить и быть любимой. Романтический психоаналитик, улыбнетесь вы? А почему бы и нет?
Итак, в субботу утром я отправилась навестить Чеса Тодда.
Он открыл мне дверь, затем подъехал к своему рабочему столу и выключил компьютер. Было совершенно очевидно, что его приходящая уборщица побывала здесь этим утром, так как студия прямо-таки светилась от чистоты.
— Вы работали, Чес? — спросила я. — Простите, если я вам помешала.
— Все в. порядке, — ответил он весело. — Я не работал, а просто перечитывал написанное прошлой ночью.
— Ну и как?
— Мне нравится, — засмеялся он. — Думаю, вам тоже понравится. Это любовная история.
— Мне она уже нравится.
— Между девушкой-муравьем и юношей-муравьем. Боже мой, вы прекрасно сегодня выглядите, прямо-таки настоящий душистый букет!
Меня обтягивал цветастый сарафан. Спина сзади была абсолютно голой. Я покружилась перед Чесом.
— Вы одобряете?
— Ну, как такое можно не одобрить? Вам джин с тоником?
— Да, только я сама приготовлю его, — сказала я и направилась в маленькую кухню. — Я знаю, что подарю вам на день рождения. Набор приличных стаканов. Терпеть не могу эти кувшинчики. Когда у вас день рождения?
— Это должно быть в ваших записях, доктор, — проговорил он.
В голосе Чеса послышалось напряжение, но я предпочла его не заметить. Я передала ему коктейль и села на один из стульев на кухне. Мы подняли кувшинчики и чокнулись. Чес сделал большой глоток, затем подмигнул мне. Он выглядел необыкновенно симпатичным.
— Как вы себя чувствуете? — спросила я. — Ночные кошмары? Депрессия?
— Ничего, дон, с чем я бы не мог справиться. Со мной все в порядке, — уверил он меня. — Что нового у вас?
— В основном работа. Плюс час на пляже этим утром и, скорее всего, еще два вечером.
— У вас изумительный загар. Надеюсь, никаких серьезных переживаний?
— Нет, — ответила я, — никаких. А у вас? — Увидев, как изменилось его лицо, я торопливо добавила: — Я спрашиваю как ваш друг, а не как психоаналитик.
Он пожал плечами.
— Кто бы ни спрашивал, переживаний нет.
— Почему же вы тогда так много пьете?
— Хочу и пью, — ответил он сердито, — и дымлю, как паровоз. И еще мне в голову приходят похотливые мысли. Вы довольны?
— Последним предложением.
— Вы никогда не сдаетесь, дон? — улыбнулся он, покачивая головой.
— Нет, — сказала я, — никогда. Расскажите мне еще о юноше и девушке-муравьях.
— Он встречает ее, потом теряет, потом находит вновь. И они проживают счастливую жизнь. Давайте поговорим о счастье в другой раз.
— А как он ее теряет?
Чес улыбнулся мне скупой улыбкой:
— Ну, бедолага попадает в переплет и никак не может из него выбраться. Даже муравьи имеют проблемы.