Одна из наиболее шикарных особенностей этого заведения заключается в том, что в нем полно женщин. Жены, любовницы, подружки, голожопки — все они ходят сюда играть в гольф или теннис, а также поужинать или позавтракать. Или же просто поохотиться в „счастливый час"[2], когда работает бесплатный буфет. Обычно в баре женщин даже больше, чем мужчин.
К моменту, когда я добрался до клуба в среду, как раз наступил „счастливый час". Народу в зале было полно, гул голосов смешивался с дымом сигарет и с запахом мужских и женских духов. Я поприветствовал нескольких знакомых, мужчин и женщин, и наконец добрался до стойки бара, возле которой не было ни одного свободного места. Я заказал двойную водку со льдом. К тому моменту, когда я получил свою выпивку и начал ее потягивать, все дерьмо этого дня превратилось в смутные воспоминания, и я стал оглядываться вокруг, подыскивая себе компанию — что-нибудь приятное на вид и очень дружеское.
Однако не я обнаружил ее — это она нашла меня, попросив огоньку для ее длинной коричневой сигареты. Вот начало этой истории. Ее имя было Лаура, она была шикарной дамочкой с потрясающими сиськами и низким голосом, которым она рассказывала такие шутки, какие обычно можно услышать только в мужском клозете. Она была разведена и сказала, что недавно дала отставку своему другу.
Ну, в общем, мы решили не болтать долго, а выпили еще по паре стаканчиков, закусили и отправились в ее домик в Бока трахаться на шикарной, громадной, с водяным матрасом, кровати.
— Задвинь занавески к чертовой матери, — сказал я, — или выключи свет.
— Ха, — усмехнулась Лаура, — это место абсолютно необитаемое, поэтому не волнуйся. А те, кто мог бы нас увидеть, засыпают около девяти. Никто не засечет наш срам.
Ну и траханье это было! Я пришел в себя только около трех часов ночи, интересуясь, есть ли где-нибудь пункт неотложной помощи.
Уже пересекая газон перед домом и направляясь к своему „линкольну", я увидел, что ко мне решительным шагом приближается парень, очень походивший на обезьяну, только что превратившуюся в человека. Неплохо, правда, одетую. Он наградил меня мощным ударом в губу, и я прочно уселся на землю.
— Слушай, ты, сукин сын, — прогромыхала обезьяна, — если я увижу тебя здесь еще хотя бы раз, считай, что ты — дохлое мясо.
Он развернулся и быстро зашагал в сторону дома Лауры — у меня не возникло никакого желания остановить его. Разве может раненый воробей сопротивляться горному орлу? Я понял, что это был тот самый отставленный друг. И дорогая, милейшая Лаура оставила открытыми занавески и включенным свет для того, чтобы поднять уровень его ревности.
Ну и ладно, все это ерунда. Ни для кого не секрет, что если без конца пить и волочиться за бабами, рано или поздно получишь по физиономии.
Я потрогал свою разбитую губу и отправился домой. Марлен и Таня уже, конечно, спали. Поэтому я пробрался в спальню для гостей, снял с. себя одежду и залез под душ. А потом уже даже и не помню, как добрел до кровати. Наверное, спал на ходу.
В четверг я проснулся чуть позже одиннадцати и, конечно, чувствовал себя неважно. Я позвонил Голди и сказал, что опоздаю.
— Я уже это поняла, — рассмеялась она.
После того как холодный душ слегка привел меня в чувство, я выпил немножечко коньяка и посмотрел на свою разбитую губу. Она не выглядела слишком привлекательной, но в то же время и не казалась чересчур уж страшной. Хорошо еще, что я не потерял зубы. Потом я побрился, оделся и решил зайти к соседям. Я надеялся, что Мейбл сварит мне чашку кофе, как это обычно бывало. Однако ее не оказалось дома, поэтому мне ничего не оставалось, как, несмотря на дикую головную боль, сесть в машину и отправиться к брату на наш еженедельный ленч. По дороге я остановился, чтобы купить пиццу пипперони и упаковку холодного пива марки „Будвайзер".
Чес, как только взглянул на мое лицо, сразу сказал:
— Держу пари, другой малыш не пострадал.
— Ты выиграл свое пари, — промямлил я, — меня повергли с одного удара.
Мы ели теплую пиццу и запивали ее холодным пивом. Мне что-то было не до разговоров, но Чеса прямо-таки распирало.
— Когда-нибудь, — сказал он, — ты непременно попадешь в серьезный переплет. Какого черта ты совсем не думаешь об этом?
— Этого никогда не случится, — заверил я брата. — Бог любит идиотов и пьяниц, а у меня с каждого боку по такому достоинству.
— Зачем ты все это делаешь? — спросил он меня. — Почти каждый день пьешь и где-то шляешься. Если ты собираешься доконать себя, это твое дело, но ты ведь травмируешь жену и дочку.