Различие между апофатизмом личности и апофатизмом сущности не ограничивается рамками умозрения, но представляет и составляет две диаметрально противоположные позиции духа, два разных модуса жизни; наконец, две разные цивилизации. С одной стороны, истина как жизнь основывается на отношении, а также на экзистенциальном опыте. Истина осуществляется как динамика жизненного общения, а жизнь утверждается как тождество ἀληθεύειν (быть истинным) и κοινωνεῖν (быть в общении). С другой стороны, истина отождествляется с интеллектуальными определениями, объективируется, подчиняется утилитарности, и эта, ставшая утилитарной, истина объективирует саму жизнь, превращает ее в технологическую истерию, в мучение и отчуждение человека.
Но исторические и культурные следствия различия между Востоком и Западом в области онтологии должны быть предметом другого исследования[30]. Здесь же просто напомним содержащуюся в текстах Хайдеггера (пожалуй, последнего западного "мистика сущности") в высшей степени точную формулировку того тупикового состояния, в которое заводит приоритет апофатизма сущности[31]. Пример Хайдеггера ясно показывает, каким образом апофатизм сущности определяет и оберегает границы мысли, а следовательно, и границы метафизики (или грани неизреченного), но при этом оставляет проблему онтической индивидуальности в области потенциального нигилизма. Апофатизм сущности открывает Ничто как потенциальную возможность, существующую наравне с возможностью Бытия; превращает онтологический вопрос в дилемму сущего и Ничто (Warum ist überhaupt Seiendes und nicht vielmehr Nichts? — Почему вообще есть сущее, а не Ничто?)[32]. Апофатизм сущности обусловливает у Хайдеггера возможность онтологического и богословского нигилизма в той же мере, в какой ее обусловливает интеллектуально–онтическое определение. Но к этой теме мы обратимся в следующей главе нашего исследования.
Глава вторая УНИВЕРСАЛЬНОСТЬ ЛИЧНОСТИ
§ 8. ЛИЧНОСТНАЯ ИНАКОВОСТЬ КАК ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОЕ ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ "ОБЩЕЙ ПРИРОДЫ"
Универсальность личности определяется ее эк–статическим характером. Личность в ее экстатической соотнесенности, то есть в ее инаковости, отлична от соотнесенного присутствия вещей, и мерило этого отличия — всеобщность: логос личностной инаковости концентрированно выражает способ бытия человеческого существа, "общий" (καθόλου)[33] модус существования человека. Что же касается соотнесенного при–сутствия вещей, оно ограничивается их связью с личностью и определяет вещи как феномены, как индивидуальные предметы, которые проявляются в событии личного отношения. Как соотнесенное при–сутствие сущее есть частное, частичное; есть проявляющаяся (в отношении) индивидуальность. Личность же представляет собой возможность отношения, а значит, служит предпосылкой проявления вещей, и потому есть целое, всеобщее. Каждая человеческая личность — это возможность универсального проявления того способа, каким бытийствует человеческое существо; и в то же время она есть предварительное условие универсального отношения, в котором сущее истинствует, выходит в не–потаенность, то есть кажет себя как то, что есть.
Определяя личность как всеобщность, мы отвечаем тем самым на вопрос о сущности, или природе[34] человека. Мы сказали, что личность в ее экстатической соотнесенности, то есть в ее инаковости, поднимается над объективными свойствами и общими видовыми признаками. Следовательно, не природа определяет личность, а, напротив, личность определяет свою природу, или сущность.[35] Экстаз личности, осуществление ее инаковости, есть способ бытия человека "вообще".
Однако в этом высказывании содержится изначальное логическое противоречие. Мы говорим об "осуществлении" инаковости, но в то же время определяем инаковость как способ бытия человека "вообще". Инаковость как определение и одновременно динамичное осуществление — важная тема, которая будет рассматриваться в следующей главе. Здесь же ограничимся тем, что отметим показательный характер этого логического противоречия: оно указывает на то, что инаковость преодолевает схематично–рассудочные дефиниции, будучи определением и одновременно пределом бытийного события. Этим исходным противоречием удостоверяется не умозрительный, но бытийный характер личности, а вместе с ней и общих природных свойств, по отношению к которым определяется личность. Экстаз личности, ее отличие от общих свойств естества не только схватывается мыслью и не толькоопределяет инаковость, но и само определяется как бытийный факт, то есть как такая действительность, которая может быть познана только динамически — как возможность. Личностная инаковость бытийствует в качестве определения, но реализуется в динамике: она служит качественной характеристикой того бытийного события, которое совершается в границах природной индивидуальности.
30
В предыдущем исследовании, тоже в связи со сферой теоретических различений, автором была предпринята попытка показать, опираясь на тексты Хайдеггера, каким образом схоластическая богословская традиция Запада неизбежно приводит к сегодняшнему феномену "европейского нигилизма". См.: Христос Яннарас, Теология отсутствия и непознаваемости Бога.
31
См. характерные высказывания Хайдеггера: "Sein erweist sich als ein höchstbestimmtes völlig Unbestimmtes" ("Бытие выказывает себя как некое в высшей степени определенное всецело Неопределенное"). Einführung in die Metaphysik, S. 59. - "Das Sein ist das Nächste. Doch die Nähe bleibt dem Menschen am weitesten" ("Бытие есть Ближайшее. Однако это Ближайшее остается для человека самым далеким"). Über den Humanismus, S. 20. - "Die Unbestimmtheit dessen jedoch, wovor und worum wir änstigen, ist nicht nur blosses Fehlen der Bestimmtheits, sondern die wesenhafte Unmöglichkeit der Bestimmbarkeit" ("Неопределенность того, перед чем и от чего берет нас ужас, есть не просто недостаток определенности, а принципиальная невозможность что бы то ни было определить"). Что такое Метафизика? - пер. В. В. Бибихина, ibid. с. 21. - "Das Sein als das Geschick, das Wahrheit schickt, bleibt verborgen. Aber das Weltgeschick kündigt sich in der Dichtung an" ("Бытие как событие, посылающее истину, остается потаенным. Но судьба мира дает о себе знать в поэзии"). Письмо о гуманизме. Ibid., с. 206. - См. также показательное высказывание Hirschberger'a о философии Хайдеггера (Geschichte der Philosophie, II, с. 648): "Was bleibt, ist eine Art Mystik und Romantik des Seins, bei der alles auf die Hinnahme ahkommt" ("То, что остается, есть своего рода мистика или романтика Бытия, при которой все принимается").
33
То есть: в целом, в общем, вообще. См.: Аристотель. Об истолковании. 7, 17а 38: Ἐπεὶ δέ ἐστι τὰ μὲν καθόλου τῶν πραγμάτων τὰ δὲ καθ ' ἕκαστον, λέγω δὲ καθὸλου μὲν ὅ ἐπὶ πλειόνων πέφυκε κατηγορεῖσθαι, καθ' ἕκαστον δὲ ὅ μή, οἶον ἄνθρωπος μὲν τῶν καθόλου, Καλλίας δὲ τῶν καθ' ἕκαστον (Одни предметы - общие, а другие - единичные (общим я называю то, что может по природе сказываться о многом, а единичным - то, что не может этого; например, "человек" есть общее, а Каллий - единичное). См. также: Леонтий Византийский. "Против несториан и евтихиан". Migne P. G. 86, 128D - 129А: Ἐπειδὴ γὰρ καθὼς οἱ τὰ λογικὰ σκέμματα διακρίνοντας παραδιδόασι, τὰ μὲν ἐπὶ μέρους κοινωνεῖ τοῖς καθ' ὅλου, τὰ δὲ καθόλου κατηγορεῖται κατὰ τῶν ἐπὶ μέρους. Καὶ τῶν μὲν ἀτόμων, κοινωνία ἐστί πρὸς τὸ εἶδος κατὰ τὴν φύσιν, τῶν δὲ καθόλου, κοινωνία πρὸς τὰ μέρη κατὰ τὴν κλῆσιν. Τῇ τοῦ ὅλου προσηγορίᾷ τὸ μέρος καλείν οὐ παρῃτησάμεθα (Ибо в соответствии с тем, как передают те, кто различает логические суждения, частное приобщается к общему, а общее сказывается о частном. Причем единичное приобщается к виду по природе, а общее приобщается к частям по именованию. Называть же часть по имени целого мы не рискуем).
34
Понятия "природа" и "сущность" в принципе идентичны, как в принципе идентичны понятия "лицо" и "ипостась". См.: Максим Исповедник. Письм. 15, Migne P. G. 91, 549 В: Ταυτὸν μὲν οὐσία καὶ φύσις.. ταυτὸν δὲ πρόσωπον καὶ ὑπόστασις (Одно и то же - сущность и природа, одно и то же - лицо и ипостась). - Слова "сущность" и "природа" отождествляются также с философским понятием эйдоса: Ὀυσία δέ ἐστίν, ἤτοι φύσις, παρ' αὐτοῖς [τοῦς Πατράσι] ὅπερ οἱ φιλόσοφοι λέγουσιν εἶδος (Сущность же, или природа, у них (Отцов) есть то самое, что философы называют эйдосом). Леонтий Византийский. Схолия. I, Migne P.G. 86, 1193 А.
35
Οὐσία μὲν γὰρ αὐτὸjo εἶναι μόνον δηλοῖ. ὑπόστασις δὲ οὐ μόνον τὸ εἶναι δηλοῖ, ἀλλὰ καὶ τὸ πῶς ἔχειν καὶ τὸ ὁποἶον τι εἶναι παρίστησι (Ибо сущность являет только само бытие. Ипостась же не только являет бытие, но и представляет, как именно нечто пребывает и каково это нечто). Феодор, пресвитер Раифский. Προπαρασκευή, Analecta Patristica (Orientalia Christiana Analecta), Rome 1938, с. 204, 10, 16. - См. также: Григорий Нисский. Против Евномия. 1, Migne P. G. 45, 337 В: Contra Eunomium 1.1.283.1 to Contra Eunomium 1.1.283.6 Ἐπὶ μεν τῆς οὐσίας ἐδείχθη παρὰ τῶν τὰ τοιαῦτα φιλοσοφεῖν εἰδότων, μηδεμίαν δύνασθαι διαφορὰν ἐννοῆσαν, ἐάν τις αὐτὴν φιλώσας και ἀπογυμνώσας τῶν ἐπιθεωρουμένων ποιοτήτων τε καὶ ἰδιωμάτων αὐτὴν ἀφ' ἐαυτῆς ἑξετάξῇ, κατὰ τὸν τοῦ εἶναι λόγον (Умеющие исследовать такие вопросы показали, что в сущности невозможно помыслить никакого различия, если некто любящий ее и обнажающий от созерцаемых при ней качеств и свойств будет испытывать ее саму по себе, в соответствии с принципом бытия).