Объективация этоса в ценностной шкале социальных требований приводит к тому, что индивидуализированный этос становится критерием нравственных оценок. И этот индивидуализированный этос возводится в абсолют, чтобы служить основанием идеи абсолютного блага. Точно так же мысленно абсолютизируется сущее, онтическая индивидуальность, чтобы стать обоснованием Бытия. Обе абсолютизации сходятся в изначальном взгляде на оптическую реальность как на систему ценностей. Иначе говоря, их взаимное соответствие определяется рамками аксиологической онтологии: она непременно дуалистична, так как рассматривает проблему бытия в перспективе биполярного онтологического противопоставления добра и зла, духа и материи, души и тела. Самая подлинная форма бытия — дух: ему неведомы необходимость и страдание, то есть ограничения, налагаемые онтической индивидуальностью. Дух есть бытие "как таковое", в его целостности и безграничности, то есть абсолютное благо. Дух есть определение Бытия. Отпадение от универсальности блага и цельности Бытия порождает нижестоящие формы существования, более грубые, то есть материальные и расчлененные на онтические индивидуальности. Чувственный опыт есть опыт отпадения от блага и универсальности Бытия; однако ум способен постепенно подняться до абсолютного онтологического противопоставления добра и зла, духа и материи, то есть до космологически–теологического дуализма (два Начала, две Причины мира). Мерой объективной оценки, согласно этой онтологической градации, служит этос как индивидуальная характеристика. Благо определяется как исходное сочетание свойств, которые служат индивиду или оправдывают его абсолютизированные бытийные притязания.
1. СХОЛАСТИЧЕСКАЯ АКСИОЛОГИЯ
Взгляды и теории, которыми определяются границы аксиологической онтологии и этики, формируются постепенно. Этот процесс проходит через последовательные антитетические этапы: от аксиологического идеализма Платона, его отождествления Бытия с "идеей блага"[752], до дуализма Плотина[753], Герметического корпуса[754] и гностиков[755]. Завершается он систематическим синтезом рационалистической аксиологии в римско–католической схоластике[756], в целом оказавшей несомненное, позитивное или негативное, влияние на западную мысль. Понятие блага, или добродетели, определяется схоластиками на основании правил разума: Virtus moralisbonitatem habet ex regula rationis (нравственная добродетель обладает благостью от закона разума)[757]. Благом и добродетелью будет всякое действие или расположение, отвечающее требованиям разумности, а злом и грехом — всякое неповиновение разуму в действии или в движении души[758]. Причина этого заключается в том, что человеческий разум есть уменьшенная копия божественного Разума, в котором соединены все вечные законы бытия и нравственности[759]. Поэтому неповиновение разуму противно природе и ее вечным законам: оно означает неповиновение самому Богу и Его воле[760].
Так римско–католическая схоластическая аксиология сводит Бытие и Благо к приближению к Абсолюту посредством разума. При этом индивидуализированный этос утверждается в качестве меры блага, меры подчинения индивидуальной природы рассудку, а рассудка — вечным законам божественного Разума. Римский католицизм заложил основание этического рационализма, субъективизма и индивидуализма современной европейской цивилизации. Личный Бог исторического откровения и церковного опыта превратился в "начало" и "причину" всякого природного, нравственного и социального законодательства[761]. Индивид подчиняется власти абсолютного разума или восстает против нее. В результате ход европейской истории являет собой трагическое метание между двумя полюсами — тоталитаризма и революции.
752
См. напр.: Плотин. Эннеады. I, 8, 3: I, 8, 5. Fr. Billicsich, Das Problem der Theodizee im philosophischen Denken des Abendlandes, Philosophische Abhandlung der österreichischen Leo-Gesellschaft, I/1936, S. 56-97.
753
См.: Corpus Hermeticum V, 4 a - VI, 2 а. См. также: A. Festugiére, La révélation d'Hermés Trismégiste, t. 2 (1949) и t. 4 (1954), Paris (Gabalda).
754
См.: Ugo Bianchi (ed.), Le origini dello gnosticismo (The origins of gnosticism), Colloquium of Messina 1966, Leiden (Brill) 1972.
755
"...le rationalisme moral chrétien (du moyen âge)" ("...христианский моральный рационализм [Средних веков]"). Е. Gilson, L'Esprit de la Philosophie Médiévale, 2 éd., Paris (Vrin) 1969, p. 310-311.
756
Фома Аквинский. Сумма теологии. Ia II ае, 64, I, ad Im. - "Ainsi nous voyons se déterminer la notion de vertu prise sous sa forme la plus parfaite; elle doit sa qualité de bien moral à la régie de la raison" ("Итак, мы видим, что понятие добродетели определяется, будучи взято в его самой совершенной форме; добродетель обязана своим достоинством морального блага правилу разума"). Е. Gilson, Introduction à la Philosophie de Saint Thomas d'Aquin, 6me Edition, Paris (Vrin) 1972, p. 327.
757
"Bonum autem hominis est secundum rationem esse, et malum hominis est praeter rationem esse. Unde virtus humana, quae hominem facit bonum et opus ipsius bonum reddit, intantum est secundum naturam hominis, inquantum convenit rationi; vitium autem intantum est contra naturam hominis, inquantum est contra ordinem rationis" ("Благо для человека в том, чтобы существовать согласно разуму, а зло для человека в том, чтобы существовать противно разуму. Отсюда человеческая добродетель, делающая благим человека и его действия, постольку согласна с природой человека, поскольку соответствует разуму; порок же постольку противен природе человека, поскольку противен порядку разума"). Фома Аквинский. Сумма теологии. Iа II ае, 71, 2, Resp. - "...définir la vertu et le bien moral comme ce qui s'accorde avec raison. Inversement, le mal moral, le péché et le vice dont le péché découle, ne peuvent se concevoir que comme des manques de rationalité dans l'acte ou dans l'habitude" ("...определить добродетель и нравственное благо как то, что согласуется с разумом. Напротив, нравственное зло, грех и порок, из которого проистекает грех, не могут мыслиться иначе, кроме как недостаток разумности в действии или привычке"). Е. Gilson, L'Esprit de la Philosophie Médiévale, 2 éd., Paris (Vrin) 1969, p. 307.
758
"La loi éternelle est la raison divine ou la volonté de Dieu, ordonnant de conserver l'ordre naturel et défendant de le troubler" ("Вечный закон - это божественный разум, или воля Божья, предписывающая сохранять естественный порядок и запрещающая его нарушать"). Е. Gilson, L'Esprit de la Philosophie Médiévale, 2 éd., Paris (Vrin) 1969, p. 314. - "Unde ejusdem rationis est quod vitium et peccatum sit contra ordinem rationis humanae et quod sit contra legem aeternam" ("На одном и том же основании порок и грех противны порядку человеческого разума и противны вечному закону"). Фома Аквинский. Сумма теологии. Iа II ае, 71, 2, ad 4 т.
759
"Désobéir à la raison, c'est désobéir â Dieu même... Toute rectitude de la volonté humaine se mesure donc à son accord avec la volonté divine en même temps qu'a son accord avec la raison" ("Не повиноваться разуму- значит не повиноваться самому Богу... Отсюда праведность человеческой воли всегда измеряется ее согласием с божественной волей и одновременно согласием с разумом"). Е. Gilson, L'Esprit de la Philosophie Médiévale, 2 éd., Paris (Vrin) 1969, p. 308-309, 311. - "Virtus est habitus in modum naturae, rationi consentaneus" ("Добродетель есть расположение в модусе природы, соответствующее разуму"). Фома Аквинский. Сумма теологии. Iа II ае, 71, 2, ad Im.
760
"Le Dieu créateur de l'Ecriture s'affirme donc comme source et cause de toute législation naturelle, morale et sociale" ("Таким образом, Бог-Творец, о котором говорит Писание, утверждает себя в качестве источника и причины всякого естественного, нравственного и социального законодательства"). Е. Gilson, L'Esprit de la Philosophie Médiévale, 2 éd., Paris (Vrin) 1969, p. 316.
761
"La morale de Kant n'est peut-être qu'une morale chrétienne sans la métaphysique chrétienne qui la justifie" ("Кантовская мораль - это, пожалуй, не что иное, как христианская мораль без христианской метафизики, которая служит ее обоснованием"). Е. Gilson, L'Esprit de la Philosophie Médiévale, 2 éd., Paris (Vrin) 1969, p. 323.