Если этос имеет онтологическое содержание, оно не может исчерпываться ценностными категориями добра и зла. Онтологическое содержание этоса связано с бытийной реальностью, а она всегда ипостасна, субстанциальна. Этос — не просто несубстанциальное понятие, а предикат личности: этос есть "мера" отношения к "согласному с истиной" — то есть личностному — способу бытия.
Однако в христианском богословии (как в библейских текстах, так и в патристике) абсолютное благо, или благо само по себе, часто получает онтологическое содержание, определяется как субстанциальная действительность, соотносимая с Личностью Бога ("никто не благ, как только один Бог")[795]. Но ведь очевидно, что в этом случае благо связывается с этосом божественной жизни, а этот этос тождествен Бытию Бога, троичному способубожественного бытия, который есть полнота личного общения и отношения[796]. Иначе говоря, речь идет не о рассудочном приведении к абсолюту этоса, индивидуализированного в рамках эмпирической полезности, а об онтологическом истолковании блага как неотчужденного, согласного с истиной способа бытия. Такого бытия, какое явлено в троичном общении божественных Лиц.
Характерно, что если добро связывается с ипостасной действительностью троичного Божества, то понятию зла церковное богословие решительно отказывает в онтологическом содержании[797]. Такой отказ означает исключение какого бы то ни было дуалистического истолкования бытия. Богословие Церкви не знает другого способа бытия, кроме способа личностного, полнота которого являет себя в истине троичного Бога. Зло не есть другая онтологическая реальность, другой способ бытия, но искажение и извращение единого и единственного, то есть личностного, способа бытия[798], результат злоупотребления свободой личности[799]. Однако свобода не может полностью отрицать сама себя, злоупотребление
свободой не может уничтожить ее онтологическую предпосылку — личностный способ бытия[800].
Именно опасность истолкования зла как онтологической реальности, параллельной бытийному осуществлению блага в этосе троичного божественного общения, побудило некоторых (немногочисленных) отцов Церкви отрицать онтологическое содержание в благе, отказаться соотносить благо с Божеством и рассматривать благо (уже в условном, ценностном понимании) просто как привходящее свойство[801]. Конечно, условная аксиология не способна схватить в определении событие бытия, и поэтому ценностное суждение выражает лишь отдельные претерпевания, отношения или случайности. Искажение и извращение "согласного с естеством" способа бытия есть не онтологическое и не условно аксиологическое, но только этическое отличие — где этос означает не что иное, как меру отношения к полноте личностного способа бытия. Отличие в способе бытия есть отличие этическое в той мере, в какой оно выявляет разницу между эк–стазом личности и апостазом индивидуальности, между Бытием и Ничто.
Говоря об этической дифференциации способа бытия, мы имеем в виду этическое измерение как Бытия, так и Ничто. То и другое вместе определяют этическую дифференциацию единого и единственного события существования, личностного способа бытия, утверждения или отрицания полноты личного общения. Индивидуальный апостаз отличается не онтологически, но только этически от личностного эк–стаза. Переживание индивидуального апостаза — это, несомненно, личный эк–статический опыт, но опыт этического искажения личного эк–статического способа бытия.
Итак, онтология личности имеет следствием такую этику, которая не признает и не оправдывает рассудочных схем ни онтологического (дуалистического), ни условно–аксиологического противопоставления добра и зла. Она знает только одну универсальную этическую дилемму — Бытия и Ничто, то есть "жизни и смерти"[802]. Ибо Бытие отождествляется с полнотой жизни, полнотой "согласного с истиной" способа бытия, в то время как Ничто есть смерть, отстояние от подлинной жизни, ничтожение принципа жизни, алогичность разобщенного индивидуального бытия.
§ 94. "ДОБРОДЕТЕЛЬ ЧЕРЕЗ ИСТИНУ"
В рамках такой онтологической этики существует понятие о долженствовании и его правовом выражении, направленном на восстановление человека в его экзистенциальной подлинности. Такое восстановление не исчерпывается объективным улучшением поведения, как это часто бывает во всех видах кодифицированной этики, где внешнее следование моральному кодексу в конечном счете поддерживает обособленность индивида[803]. Восстановление связано со всеобщим изменением, с покаянием (μετάνοια) человека. Μετάνοια означает изменение ума, то есть глубочайшего и самого общего состояния человека. Она есть динамичный переход из апостаза индивидуальной обособленности к эк–стазу личного общения, возврат от индивида к личности, от бытийного искажения к бытийной истине человека[804].
795
"Τὴν θεαρχικὴν ὕπαρξιν ἀγαθότητα λέγοντες" ("Богоначальное существование, именуемое благостью"). Дионисий Ареопагит. Об именах Божьих. 4, I, PG 3, 693 В. - " Ἡ φυσικὴ ἀγαθότης... ἐκ τοῦ πατρὸς διὰ τοῦ μονογενοῦς ἐπὶ τὸ πνεῦμα" ("Природная благость... простирается от Отца через Единородного на Духа"). Василий Великий. О Святом Духе. 47, PG 32, 153 В. - "Ἡ oὐσία τῆς ἀγαθότητος, ἡ μία τῶν ὄντων αἰτία τριὰς, ἐξ ἧς καὶ τὸ εἶναι καὶ τὸ εὖ εἶναι τοῖς οὖσι δι ᾽ἀγαθότητα" ("Сущность благодати, единая причина сущих - Троица, от нее же бытие и благобытие сущим через благодать"). Дионисий Ареопагит. О церковной иерархии. I, 3, PG 3, 373, С.
796
См. Ипполит. Против ересей. 1, 19, PG 16, 3045 С: "Κακοῦ φύσιν οὒτε ὑπὸ Θεοῦ γενέσθαι οὔτε καθ᾽ἐαυτὴν ὑπόστασιν ἔχειν, ἀλλὰ κατ᾽ἐναντίωσιν καὶ παρακολούθησιν τοῦ ἀγαθοῦ γενέσθαι" ("Природа зла не происходит от Бога и не имеет сущности, согласной с Богом, но возникает как противоположность добру, сопутствуя ему"). Афанасий Великий. Против язычников. 7, PG 25, 16 А: "Тὸ κακὸν οὐ παρὰ θεοῦ οὐδὲ ἐν Θεῷ οὔτε ἐξ ἀρχῆς γέγονεν, οὔτε οὐσία τίς ἐστιν αὐτοῦ" ("Зло не рождается ни от Бога, ни в Боге, ни изначально, и не имеет никакой сущности"). Василий Великий. Гомилия. 9, 5, PG 31, 341 В: "Μήτε Θεόν αἴτιον ἡγοῦ τῆς ὑπάρξεως τοῦ κακοῦ μήτε ἰδίαν ὑπόστασιν τοῦ κακοῦ εἶναι φαντάζου· οὐ γὰρ ἐστιν ὑφεστὼς ὥσπερ τι ζῷον ἡ πονηρία" ("Природа зла не рождается от Бога и не имеет существования сама по себе, но возникает сообразно противостояниям и следованиям благу"). Гомилия. 9, 4, PG 31, 341 В: "Στέρησις, γὰρ ἀγαθοῦ ἐστι τὸ κακόν" ("...ибо зло есть лишенность блага"). Максим Исповедник. О различных затруднениях. PG 91, 1332 А: "Тὸ κακὸν, οὗ τὸ εἶναι χαρακτηρίζει ἡ ἀνυπαρξία" ("...зло, чье бытие характеризуется несуществованием"). См. также Схолии к трактату "Об именах Божьих". PG 4, 304 D - 305 А: "῾Yπόστασιν οὐκ ἔχει τὸ κακόν, ἀλλὰ παρυπόστασιν, τοῦ ἀγαθοῦ ἕνεκα, καὶ οὐχ ἑαυτοῦ γινόμενον. Οὐ γὰρ πρὸς τὸ κακὸν ὁρῶντες τοῦτο πράττομεν, ἀλλὰ δοκοῦντες ἀγαθὸν ποιεῖν, εἰ καὶ ἡ ἔκβασις τοὐναντίον δείκνυσιν" ("Зло не имеет существования, но обладает неким подобием существования, возникая благодаря благу, а не само от себя. Ибо мы совершаем его, имея в виду не зло, но думая сделать добро, даже если исход оказывается противоположным"). Иоанн Дамаскин. Диалоги против манихеев. 1, 13, PG 94, 1517 А: "Тὸ κακὸν στέρησις ἐστι τοῦ εἶναιή "Зло - лишенность бытия").
797
"Φθορὰ γὰρ ἐστιν ἡ τοῦ κακού φύσις, οὐδαμῶς κατ᾽ oὐδὲν ὕπαρξιν ἔχουσαή" ("Ибо природа зла есть тленность, ни в чем и никогда не имеющая существования"). Максим Исповедник. Богословские главы. III, PG 90, 1285 С. "Οτ᾽ἄν... ἐν διαστροφῇ τοῦ κατὰ φύσιν γένηται, τότε κακία τῆς ψυχῆς λέγεταιή" ("Когда нечто возникает от извращения согласного с естеством, то называется злом для души"). Афанасий Великий. Жизнь Антония Великого. 20, PG 26, 873 В. "Πέφυκε πᾶσα κακία ἢ κατ᾽ἔλλειψιν ἢ καθ᾽ὑπέρπτωσιν ἀρετῆς ἐνεργεῖσθαιή" ("Всякое зло рождено в соответствии либо с утратой, либо с падением доброго делания"). Григорий Нисский. О жизни Моисея. PG 44, 420 A (Musurillo, р. 132). "Ἔστιν ἡ κακία ἡ τῶν φυσικῶν δυνάμενων παράχρησις... Κακία, ἡ τῆς τάξεως λύσις, εἴτουν ἀταξίαή" ("Зло есть извращенное употребление сил естества... Зло, это разрушение порядка, есть беспорядок). Иоанн Дамаскин. Против манихеев. 1, 14; 1, 47. PG 94, 1517 С; 1548 D.
798
"Тὸ κυρίως κακὸν ἡ ἁμαρτία... ἐκ τῆς ἡμετέρας προαιρέσεως ἤρτηται" ("Главное зло, грех.., происходит от наших наклонностей"). Василий Великий. Гомилия. 9, 5, PG 31, 337 D. "Καθέστηκε τὸ κακόν... ἐν τῇ πρὸς τὸ θεῖον θέλημα διαφορᾷ τοῦ κατὰ γνώμην ἡμετέρου θελήματος" ("Зло утвердилось... в отличии нашей гномической воли от воли божественной"). Максим Исповедник. Богословские главы. PG 91, 56 В. "Ἐπειδὴ γὰρ ἔξω τῆς προαιρέσεως ἡ κακία εἶναι' φύσιν οὐκ ἔχει, ὅταν πᾶσα προαίρεσις ἐν τῷ θεῷ γένηται, εἰς παντελῇ ἀφανισμὸν ἡ κακία μεταχωρήσειεή" ("Так как зло не имеет естества вне расположения воли, то, если бы это расположение всецело оказалось в Боге, зло бы целиком уничтожилось). Григорий Нисский. О душе и воскресении. PG 46, 101 А.
799
Согласно церковному богословию, даже бесы - личные существа духовного мира, существа с извращенной волей, которые противостоят воле Бога и вызывают искажение человеческой свободы, - даже они злы не по сущности, но только по направленности воли. См. Максим Исповедник. Главы о любви. III, PG 90, 1020 Α: "Οὐδὲ οἰ δαίμονες φύσει κακοί· ἀλλ᾽ἐκ παραχρήσεως τῶν φυσικῶν δυνάμεων κακοὶ γεγόνασι" ("Даже бесы не злы по природе, но становятся злыми из-за злоупотребления природных сил"). Афанасий Великий. К Антиоху. PG 28, 604 Α: "Τὶ παρήλλακται ἡ οὐσία τῶν δαιμόνων τῆς τῶν ἀγγέλων οὐσίας; ἡ οὐσία οὐ παρήλλακται, ἀλλ᾽ ἡ προαίρεσις. - Οὔτε οἱ δαίμονες φύσει κακοί... λέγονται δὲ κακοὶ οὐ καθ᾽ὅ εἰσιν ἔκ τἀγαθοῦ γὰρ εἰσι, καὶ ἀγαθὴν ἔλαχον οὐσίαν ἀλλὰ καθ᾽ὅ οὐκ εἰσίν, ἀσθενήσαντες ὣς τὰ Λόγιά φησι´ τηρῆσαι τὴν ἑαυτῶν ἀρχήν... Οὐ φύσει κακοί, ἀλλ᾽ἐνδειᾳ τῶν ἀγγελικῶν ἀγαθῶν" ("Но и демоны по природе не злы... Хотя они и зовутся злыми, но - не поскольку существуют, ибо они происходят от Добра и получили хорошую сущность, но поскольку не существуют, оказавшись не в состоянии, как говорят Речения, "сохранить свое достоинство" (Иуд 6). Они... злы не по природе, а от недостатка ангельских благ"). Дионисий Ареопагит. Об именах Божьих. PG 3, 724 С - 725 А (пер. Г.М. Прохорова). - "Ἐξ ἀγγέλων οἱ δαίμονες· τὰς γὰρ δοθείσας αὐτοῖς ἀγγελικὰς δωρεὰς οὐκ ἀποβάλλουσι, τουτέστιν ὅπερ ἐκ φύσεως ἔχουσιν ἀγαθὸν οὐ μετατρέπουσιν, εἰ καὶ αὐτοὶ μη βούλονται ὁρᾶν τὸ ἐν αὐτοῖς φῶς, μύσαντες αὐτών τὰς ἀγαθοπτικὰς δυνάμεις... Σημείωσαι δὲ ὅτι φωτοειδεῖς καὶ οἱ δαίμονες, μᾶλλον δὲ φῶτα κατ᾽οὐσίαν ὡς καὶ οἱ λοιποὶ ἄγγελοι· οὕτω καὶ ἐν Εὐαγγελιοις ἐθεώρουν τὸν Σατανᾶν ῶς ἀστραπήνή" ("Демоны происходят из ангелов, ибо дарованных им ангельских даров они не лишаются, то есть, что от природы имеют хорошего, не возвращают, хоть и не хотят видеть сущий в них свет, смежив свои видящие благо силы... Заметь, что световидны и демоны, более того, суть свет по существу, как и прочие ангелы. Так и в Евангелиях сказано: "Видел сатану, спадшего с неба, как молния""). Максим Исповедник. Схолии к трактату "Об именах Божьих". PG 4, 293 А. (пер. Г.М. Прохорова).
800
См. Дионисий Ареопагит. Таинственное богословие. 5, PG 3, 1045 D - 1048 AB: "οὐδὲ ἀγαθότης ἐστὶν ἡ θεότης" ("Божество не есть благость"). Максим Исповедник. Схолии. PG 4, 412 ВС: "Οὔτε καλόν, οὔτε ἀγαθὸν ἡ θεότης,´ ταῦτα γὰρ πάθη πῶς, οἷóν εἰσι καὶ σχέσεις καὶ συμβεβηκότα" ("Божество не есть ни доброе, ни благое, ибо то и другое суть страсти, подверженные относительности и условности").
801
"Ὁδοὶ δύο εἰσί, μία τῆς ζωῆς καὶ μία τοῦ θανάτου... ἡ μὲν οὖν ὁδὸς τῆς ζωῆς ἐστιν αὕτή· πρῶτον ἀγαπήσεις τὸν θεόν... δεύτερον, τὸν πλησίον σου ὡς σεαυτόν" ("Есть два пути - путь жизни и путь смерти... В самом деле, путь жизни таков: во-первых, возлюби Бога... во-вторых, [возлюби] ближнего, как самого себя"), Дидахе. Учение двенадцати апостолов. I, 12, Gebhardt-Harnak-Zahn, Leipzig, 1920.
802
"Οὐκ ἐν σχήματι καὶ τύποις ἐξωτερικοῖς ἡ ἀλλοίωσις τῶν χριστιανῶν ὑπάρχει, ὡς οἱ πολλοὶ ἐν τούτω οἴονται εἶναι τὴν διαφορὰν καὶ διάκρισιν μεταξὺ κόσμου καὶ αὐτῶν, ἐν σχήματι καὶ τύποις... Ἐν γὰρ τῇ τοῦ νοὸς ἀνακαινώσει καὶ τῇ τῶν λογισμῶν εἰρήνῃ καὶ τῇ τοῦ Κυρίου ἀγάπῃ καὶ οὐρανίω ἔρωτι ἡ καινὴ κτίσις τῶν χριστιανῶν πάντων ἀνθρώπων τοῦ κόσμου διαφέρει" ("Не внешним обликом и видом отличаются христиане, как полагают многие: будто в этом критерий различия между миром и христианами - в облике и виде ... Ибо новая тварь - христиане - отличаются от прочих людей мира обновлением ума, и умиротворенностью помыслов, и любовью к Господу, и небесным эросом"). Макарий Египетский. Духовные гомилии. Изд. Dörries, Klostermann, Kroeger, 5, 5, S. 49-50. "Τὸν μὲν καθ᾽ὑπόστασιν τῆς ἠθικῆς ἐπιδείξεως ἐκδυνάμενοι χιτῶνα, τὸν ἐνάρετον δὲ, καθὼς ὁ θεῖος βούλεται λόγος, ἀνοθεύτως μετελθότες βίον, εὐσεβῶς τὴν ζωὴν διενέγκωμεν. θεῷ μᾶλλον τῆς ψυχῆς τὴν διάθεσιν ἢ τοῖς ἀνθρώποις τὸν ἐκτὸς ἐπιδεικνύμενοι περὶ τὰ ἤδη σχηματισμόν" ("Сняв в себя сообразные с нашей сутью одежды внешней морали и в чистоте обратившись к добродетельной жизни, как велит слово Божье, мы ведем благочестивую жизнь. В том, что касается формирования внешней морали, мы выказываем большее расположение души Богу, чем людям"). Максим Исповедник. Богословские главы. I, PG 90, 1219 В.
803
"Μετάνοια ἐστιν ἐκ τοῦ παρὰ φύσιν εἰς τὴν κατὰ φύσιν... ἐπάνοδος" ("Покаяние есть возвращение от противоприродного к согласному с природой"). Схолии к "Лествице" Иоанна Синаита. PG 88, 781 ВС. "Ἡ μετάνοια σύνεσίς ἐστιν μεγάλη" ("Покаяние есть великое уразумение). Герма. Пастырь. 4, 2, 2, J. В. Lightfood, London 1898.
804