Как мы видели, в этом же различении природы и энергии греческая патристика видит предпосылку самой возможности богопознания для человека. Можно утверждать, что связь такой интерпретации человеческого тела с установлением возможности богопознания, соотнесенность с одной и той же онтологической предпосылкой не случайна. Коль скоро у человека имеется возможность познать личного Бога, она должна быть такой же реальной, как и эмпирическая реальность концентрированного выражения природных энергий в личностной инаковости человеческого тела. Если познание Бога переносится из области непосредственного явления личности в природных энергиях в область рассудочности, рациональности, если способность богопознания ограничивается собственными возможностями человеческого ума[185], то истина о Боге неизбежно исчерпывается абстрактными интеллектуальными схемами и сведением к Первопричине[186], что равнозначно отрицанию реального личного бытия Бога[187].
Очевидно, что решение проблемы богопознания, а также познания человека и мира (познания как непосредственного личного отношения и бытийного опыта или же как абстрактного рассудочного приближения) зависит от того, принимаем ли мы или отвергаем различие между сущностью и энергиями. Признание или отрицание такого различия — это два совершенно разных взгляда на реальность, две несовместимые "онтологии". Это не просто два разных герменевтических подхода, но две диаметрально противоположные жизненные позиции, со своими конкретными духовными, историческими и культурными следствиями.
Принимая различие сущности и энергий, мы принимаем истину как личное отношение, то есть как опыт общения, а знание — как причастность истине, а не просто схватывание понятий, получаемых в результате интеллектуальной абстракции. Следовательно, это принятие означает, что реальность личности и межличностного отношения предшествует любым интеллектуальным дефинициям. В безграничных границах такого предшествования Бог познается и открывается для причастности в Своих непостижимых нетварных Энергиях, оставаясь по существу непознаваемым и непричастным. Другими словами, Бог познается только как личностное проявление, как общение Лиц Троицы, как экстатическая самоотдача эротической благости. Мир же есть следствие личных Энергий Бога, "произведение" (ποίημα), которое являет
Личность Слова и свидетельствует об Отце Благодатью Духа. Мир — это осуществленный призыв Бога к отношению и общению: призыв личный и потому "иносущностно" сущетворимый.
И наоборот: отрицая различие сущности и энергий, мы исключаем универсальность личного опыта и утверждаем приоритет индивидуального разума как пути познания. Это значит, что истина исчерпывается совпадением понятия и мыслимого предмета, что природа и личность полагаются в качестве дефиниций, которые добываются в интеллектуальном абстрагировании. Личность трактуется как отношение между сущностями; отношение не характеризует личность, но отождествляется с нею. Тем самым обеспечивается логическая необходимость простоты сущности. Наконец, Бог мыслится доступным только в качестве сущности, то есть только как объект логического истолкования, — иначе говоря, как необходимый "перводвигатель", сам по себе "неподвижный" и представляющий собой чистую энергию (=действительность), чье бытие должно быть тождественно самореализации его сущности. Мир же — это "причинное следствие" "перводвигателя", как и благодать Божья — "причинное следствие" божественной сущности (благодать "сверхъестественна", однако тварна). Единственной связью мира с Богом остается умопостигаемая связь причины и следствия: "связь", внутренне разъединяющая мир и Бога. Мир обретает независимость от Бога, опредмечиваясь разумом и подчиняясь принципу прагматизма[188].
Проблема различия сущности и энергий окончательно определила расхождение между латинским Западом и православным греческим Востоком. Запад отверг это различие, отстаивая простоту божественной Сущности, так как логическое мышление не способно принять антиномию бытийного тождества и инаковости, признать различие, которое не влекло бы за собой разделения или расчленения[189]. В западном понимании Бог определяется только Своей Сущностью: то, что не есть сущность, не принадлежит Богу, но является творением Бога. Следовательно, божественные Энергии либо тождественны Его сущности как "чистая действительность", либо всякое их внешнее проявление по необходимости оказывается иносущностным — то есть тварным — следствием Божественной Причины[190].
185
См.: Фома Аквинский. Summa Theologiae. I, 12, 2: "Как другие умопостигаемые формы, не являющиеся самобытием, присоединяются к уму согласно какому-то бытию, через которое придают форму уму и приводят его в акт, так и божественная сущность присоединяется к тварному уму как к уму в акте, делая его через саму себя умом в акте". - Там же, I, 12, 5: "Когда же некоторый тварный ум видит Бога в Его сущности, сама сущность Бога становится формой умопостигаемого ума". - См. также Π.Ν. Τρεμπέλα, Δογματική, τόμος Ι, σεl. 139: "Человек, от природы обладая способностью к познанию Бога, через самопроизвольное рассуждение поднимается от зримых вещей к сверхчувственным и движется умом к поиску Бога".
186
См. Фома Аквинский. Summa Theologiae. I, 12, 1: "Поистине, человеку присуще естественное желание познать причину, когда он вглядывается в ее следствие, и отсюда возникает в людях восхищение. Если бы мысль разумного творения не могла дойти до первой причины, то желание природы осталось бы тщетным. Отсюда легко согласиться с тем, что блаженные видят Бога". - Тот же вывод сделан в "Сумме против язычников", 3,51: Possibile sit substantiam Dei videri per intellectum ("Субстанция Бога может быть усмотрена умом").
187
"Этому Богу (causa sui - самопричине) человек не может ни молиться, ни приносить жертвы. Перед Самопричиной человек не в состоянии упасть на колени от страха, как не в состоянии воспевать этого Бога и поклоняться Ему. Поэтому атеистическая мысль, отрицающая Бога философии, Бога как самопричину, - эта мысль, быть может, ближе божественному Богу (ist dem göttlichen Gott vielleicht näher)". - Хайдеггер. Identität und Differenz, Pfullingen (Neske-Verl.) 1957, S. 70-71. - "Последний удар по Богу и сверхчувственному миру... был нанесен не теми, кто не верит в Бога, а верующими и их богословами". - Idem. Holzwege, Frankfurt (Klostermann-Verlag). 1963, S. 239-240.
188
По мере того как мы раскрываем тезис о различии между принятием или отрицанием нетождественности сущности и энергий, становится, вероятно, все более очевидной слабость и непоследовательность этого сочинения в отношении к его целому: мы говорим о приоритете личного отношения и опыта и о преодолении понятийно-логических определений, используя, однако, эти понятийно-логические определения в их системной связи. В результате читатель может подумать, что речь идет лишь о двух разных системах идей, а не о двух диаметрально противоположных жизненных модусах, или позициях. Конечно, понятия в их системной связи могут быть "семантикой" жизни; для этого достаточно непрестанно отвергать опредмечивание истины в понятиях. Но такое отрицание - не просто способ написания: оно есть производная общественной динамики речи. В текстах греческих Отцов читатель может обнаружить это выражение личного опыта, которое придает языку иконологическую глубину экзистенциальной возможности. Что касается нашего сочинения, достигнуть этого кажется нереальным: здесь делается попытка преодолеть объективацию истины в понятиях, исходя из самих понятий.
189
Св. Фома Аквинский. Сумма против язычников. II, 9: "Акт Бога есть Его сущность". - См. также Варлаам Калабрийский. Против мессалиан (в "Сочинениях" Григория Паламы, изд. П. Χρήστου, т. 1, 300, 24-301, 3): Εἰ γὰρ καὶ τὸ φῶς τῶν ἐνεργειῶν τοῦ Θεοῦ ἄκτιστον, τὸ αἰτιατὸν καὶ μεθεκτὸν καὶ ὁρατόν.. ὁπωσδήποτε θεότης προσαγορευόμενον, καὶ ἡ ὑπὲρ πᾶσαν αἰτίαν καὶ μέθεξιν, ὅρασίν τε καὶ κατάληψιν, ἐπωνυμίαν τε καὶ ἔκφανσιν φύσις τοῦ Θεοῦ, πῶς μία ἔσται, ἀλλ᾽ οὐχὶ δύο ἄκτιστοι θεότητες, ὑπερκειμένη καὶ ὑφειμένη; ("Ибо если Божеством во всяком случае называется и нетварный свет (энергий Бога) - имеющий причину, доступный для причастности и зримый ... и природа Бога, которая превыше всякой причины и причастности, видения и постижения, именования и выражения, - то как же она, стоящая выше и более отдаленная, будет одной, а не двумя нетварными божествами?") - На это св. Григорий Палама отвечает (Ἔκθεσις δυσσεβημάτων, Χρήστου 2, 579, 18-22): ..ἀγνοοῦντας ὅτι ἐπὶ τῶν ἀκτίστων ἐνεργειῶν καὶ τῆς οὐσίας ἡ τοιαύτη διάκρισις καὶ ἡ κατ᾽ αὐτὴν ὑπέρθεσις τὸ μίαν εἶναι θεότητα οὐκ ἐμποδίζει, μᾶλλον μὲν οὖν καὶ μάλιστα συντείνει, ὡς χωρὶς αὐτῆς μὴ δύνασθαι συνάγεσθαι εἰς μίαν θεότητα τὰ διακεκριμένα εὐδεβῶς ("Подобное различение нетварных энергий и сущности и связанное с ним промедление не мешает Божеству быть одним, а скорее даже в наибольшей степени способствует этому, ибо без такого различения не было бы возможным благочестиво соединить различное в едином Божестве").
190
Фома Аквинский. Сумма теологии. I, 25, 1: "Актуальность Бога не есть что-либо отличное от Его потенциальности, но то и другое представляет собой божественную сущность, ибо и существование Бога не есть нечто отличное от Его сущности... Таким образом, в Боге сохраняется потенциальность в силу того, что она есть начало следствия (effectus), а не в силу того, что она есть начало действия: таковым является божественная сущность".