"Подлинный эрос" предполагает естественный порыв эротического экстаза индивидуальности, "примешанную" к естеству любовную силу.[432] И в то же время он преодолевает и упраздняет естественную непрерывность этого экстаза, замкнутость эроса в границах природы. Эрос переносит экзистенциальный экстаз в беспредельные пределы личного отношения, в его динамичную и непротяженную непосредственную близость, где экзистенциальный экстаз означает универсальность и длительность общения. Эрос есть "проявление", то есть непосредственный опыт, универсального характера личности и непротяженного настоящего непосредственной личной близости.
Это настоящее всегда означает событие присутствия. Оно есть не–потаенность личности, выход "другого" из забытья не–отношения — выход, который упраздняет временную последовательность во внутреннем опыте всеобъемлющего бытийного изумления, вызванного инаковостью присутствия. Присутствие длится как непосредственность единственного в своем роде, неповторимого отношения. Время лишь условно может служить мерой этой длительности, ибо она есть переменная величина, переживание которой определяется присутствием и не зависит от объективно–условного исчисления времени. Присутствие длится как непротяженное настоящее эротического общения, то есть преодолевает и упраздняет объективное исчисление времени.
Эта истина личности подтверждается непосредственным опытом. Личностная энергия длится в каждом созидательном "проявлении" личности (которое тем более "эротично", чем полнее, то есть универсальнее, выражено) и в непосредственном эротическом общении полов. В объективном исчислении время любовного свидания может быть равно времени ожидания запаздывающего поезда или времени выполнения докучной обязанности; но эти равные временные промежутки длятся по–разному.
§ 53. "ПРЕВРАЩЕНИЕ" ВРЕМЕНИ В УНИЧТОЖЕНИЕ И СМЕРТЬ КАК СЛЕДСТВИЕ ПОТРЕБЛЕНИЯ МИРА
Называя длительность времени переменной величиной, которая определяется присутствием, мы вовсе не хотим свести ее к некоей разновидности "субъективного", или "психологического" времени. Такое редуцирование неизбежно ограничивает проблему областью индивидуального сознания. Но время переживается в зависимости от экзистенциального опыта и потому не может ограничиваться исключительно сферой сознания. Сознание действительно служит необходимым и достаточным условием явлен–ности такого феномена, как временнáя последовательность. Несомненно, имеет место некая данная, изначальная деятельность сознания, которая конституирует переживание времени как узнавание временнόй последовательности, без примешивания объективных измерений[433] (деятельность, которая может нарушиться в случае психического заболевания). Определением этой деятельности сознания в принципе могут служить формулировки Гуссерля[434], которым, по–видимому, не противоречит современная психология. Однако было бы произволом ограничить проблему времени только деятельностью сознания, конституирующей переживание времени как узнавание временнόй последовательности. В таком случае мы оставили бы без ответа насущные вопросы, связанные с тем, что время сопряжено стленностью. Эта сопряженность неизбежно переносит проблему времени из области сознания в бытийное пространство.
Как опыт уничтожения, так и самосознание целостной непрерывности временнόго потока, то есть достоверность смерти, нельзя объяснить, исходя из одного только сознания времени. Время как тленность и как сопряженность существования с длящейся конечностью смерти может быть понято лишь в событии личного отношения, когда оно соотносится с длением присутствия.
Ранее мы сказали, что понимание времени определяется онтологическим различением индивида и личности, сознающей индивидуальности и личностной универсальности. Ограничивая время деятельностью сознания, конституирующей переживание времени как узнавание временнόй последовательности, мы исходим из понимания существования как онтической индивидуальности, как индивидуального самосознания и психологического "я". И наоборот: когда мы пытаемся понять время, исходя из опыта тленности и смерти (этого обращенного к человеку вызова со стороны мира), то мы опираемся на опыт универсальности личности. Такой подход имеет предпосылкой: 1) личность как соотносительно–экстатическое концентрированное выражение природы и 2) реальность мира как следствие и проявление личностной Энергии.
433
См.: Э. Гуссерль. Ideen zu einer reinen Phänomenologie und phänomenologischen Philosophie. I, Husserliana, B. 3, S. 197: "Diejenige Zeit, die wesensmässig zum Erlebnis als solchem gehört, mit ihren Gegebenheitsmodis des Jetzt, Vorher, Nachher, des durch sie modal bestimmten Zugleich, Nacheinander usw., ist durch keinen Sonnenstand, durch keine Uhr, durch keine physischen Mittel zu messen und überhaupt nicht zu messen" ("То время, которое по существу принадлежит переживанию как таковому, со своими модусами данности "теперь", "прежде", "после", модально определенными "тотчас", "одно за другим" и т. д., - это время не измеряется никаким положением Солнца, никакими часами, никакой физической мерой: оно вообще не измеряется"). См. также на с. 292 об изначальном синтезе первичного сознания времени.
434
См.: Е. Husserl, Vorlesungen zur Phänomenologie des inneren Zeitbewußtseins, Halle 1928, K. 2, § 8, § 14. Ideen zu einer reinen Phänomenologie und phänomenologischen Philosophie I, § 81, § 113, § 118.