В рамках православной аскезы подчинение заповедям имеет целью свободу и осуществляется по отношению к природе как праведность[690], а по отношению к Богу — как любовь. Автономия и самодостаточность естества, выраженная в безличных порывах страстей, есть неправедность по отношению к самому естеству[691] (ибо страсти суть "противоестественные" энергии естества), неправедность по отношению к экзистенциальной подлинности природы, к личному способу бытия. И поэтому упражнения в аскезе характеризуются в православных текстах как дела праведности и путь праведности[692]. Это телесные подвиги, конкретные дела противостояния самозаконной естественной воле[693]. Христианский аскет отказывается подчиниться потребности в пище, плотском наслаждении, сне и телесном отдыхе не потому, что пренебрегает телом и материей ради некоей идеалистической духовности[694], а потому, что хочет привести тело и материю к праведности "согласного с естеством" способа бытия. Аскет хочет вновь обрести тело, материю, красоту мира в их истинном, личностном измерении, то есть в полноте личного любовного отношения[695], свободного от самозаконных предписаний индивидуальной природы. Только с освобождением личности от подчинения природной необходимости освобождается и вся природа в целом, целокупное творение. Освобождается от тленности, от бесцельной тварной автономии, чтобы явить себя как "слава" и явление Бога, как личный логос своего Творца. Свобода человеческой личности освобождает и творение от его тленной обособленности, возвращает ему личностную инаковость, красоту эроса, любовного призыва Бога, воплощенную в творении. В словах апостола Павла (Рим 8:19–23) мы находим изначальную христианскую формулу космического измерения события свободы[696].
Однако динамичная аскеза свободы через подчинение заповедям, противодействущим автономии природной индивидуальности, не исчерпывается соблюдением заповедей, принуждением природы к праведности. Ее цель — эк–статическое самопревосхождение природы, осуществление того фундаментального отношения, которое свободно от зависимой тварной независимости: отношения любви человека к Богу. Если стремление подчинить природу, усмирить ее желания превращается в самоцель, то свобода от природы недостижима. В таком случае природа отрицает сама себя только в границах индивидуального естества, не достигая самопревосхождения в спонтанности и инаковости личного отношения.
Более того, самоотрицание природы в границах индивидуальности оказывается просто рассудочной схемой. Аскетический опыт удостоверяет, что "самому победить естество есть нечто из числа невозможного"[697]. Если попытка подчинить самозаконные желания предпринимается вне эротического события, то преодолеть естественную самодостаточность и обособленность индивидуальности нельзя. Подчинение природы не исчерпывается рациональным регулированием и умеренней естественных желаний и вожделений. Оно означает, что человек отрицает свою природную самость, бессмысленную самодостаточность и обособленность собственной индивидуальности. А это возможно только в эк–статическом отношении любви и самоотдачи. Личная свобода есть событие любви, ибо любовь — экзистенциальная предпосылка свободы.
Этический "парадокс" свободы свершается в любви, потому что любовь свободна от любого закона, не связана никакими предписаниями, естественными или условными узами[698]. В то же время она добровольно подчиняется любым лишениям, оковам и ограничениям, лишь бы осуществиться как событие самоотдачи. Любовь "не подчинена закону жизни, но превыше всякой природной необходимости и превратной склонности; и вошедший в нее обретает свободу, словно выходя из плоти… и избавляясь от частичности в себе"[699]. Но для того чтобы преодолеть природную необходимость и эк–зистировать из плоти, устремившись к полноте и универсальности бытия (к упразднению его "частичности"), необходимо в то же время подчиниться тем законам, которые противодействуют природной потребности в "плотском" самовластии. Эти законы и заповеди аскезы, как предварительное условие свободы в любви, не могут быть безличными. Они не исчерпываются объективными правовыми установлениями, но являют и определяют событие отношения и общения — событие Церкви. Заповеди аскезы призваны соединить христианина с телом Церкви. Такому соединению ведом лишь один закон — "не подвластная закону жизнь"[700]. Жизнь осуществляется как превосхождение праведности, как эротическая самоотдача и свобода "во всякой вещи"[701].
690
См. Максим Исповедник. О различных затруднениях. 61, PG 90, 628 D: "...τὴν ἐξ ἡδονῆς ἀδικωτάτην ἀρχὴν... πρὸς ἀναίρεσιν τῆς ἀδικωτάτης ἡδονῆς......ἵνα πάσχων ἀδίκως ὁ Χρίστὸς´ ἀνέλη τὴν ἐξ ἀδίκου τυραννοῦσαν τὴν φύσιν ἀρχήν τῆς γενέσεως" ("...Беззаконнейшее начало, происходящее из наслаждения... к отречению от беззаконейшего наслаждения... чтобы, несправедливо пострадав, Он [Христос] развеял несправедливо тиранящее нашу природу начало рождения"). (629 В). См. также Богословские главы. I, PG 90, 1196 ABC: "...ἵνα τὴν φύσιν τῶν ἀνθρώπων... στήση τοῦ φέρεσθαι κακῶς πρὸς ἑαυτήν, μάλλον δὲ καθ᾽ ἑαυτῆς στασιάζουσάν τε καὶ μεμερισμένην καὶ μηδεμίαν ἔχουσαν στάσιν, διὰ τὴν περὶ ἕκαστον τῆς γνώμης ἀστάθμητον κίνησιν... Ἡ γὰρ τῶν ἀνθρώπων φιλαυτία καὶ σύνεσις, αλλήλους καὶ τὸν νόμον ἢ ἀπωσαμένη ἢ σοφισαμένη, εῖς πολλὰς μοίρας τὴν μίαν φύσιν κατέτεμε καὶ... αὐτὴν καθ᾽ἑαυτῆς τὴν φύσιν δὶα τῆς γνῶμης ἐξώπλισε" ("...Чтобы естество человека... стало дурно относиться в самому себе - вернее, чтобы оно и восстало против себя, и расчленило себя, и не имело никакого постоянства из-за непрестанного кружения вокруг каждого из мнений... Ибо себялюбие и изворотливость людей, в отношении друг друга и закона либо отвергаемые, либо измышляемые, расчленили единую природу на множество частей и... вооружили природу мнением саму против себя").
691
Ср. Исаак Сирин. Аскетические изыскания. Слово ΞΒ´, σελ. 254: "Ταῦτα τὰ ἔργα τῆς δικαὶοσύνης νηστεία, ἐλεημοσύνη, ἀγρυπνία, ἁγιασμὸς καὶ τὰ λοιπὰ τὰ διὰ τοῦ σώματος ἐνεργούμενα" ("Таковы дела праведности: пост, милостыня, бодрствование, очищение и прочее, что совершается посредством тела"). См. также: Слово КГ᾽, с. 91. Симеон Новый Богослов. Βίβλος τών Ηθικών, Λόγος H'.S.C. 129,p. 214.
692
"Οὐδεὶς δύναται τὰ πάθη νικῆσαι, εἰ μὴ δι᾽ ἀρετῶν αἰσθητῶν θεωρουμένων" ("Никто не в силах победить страсти, разве что через рассмотрение добродетельных чувств"). Исаак Сирин. Аскетические изыскания. Слово ΞΗ´ σελ. 269. См. также Послание Δ´ σελ. 383: "Ἐὰν θέλης ἵνα γένηται ἡ καρδία σου τόπος μυστηρίων τοῦ καινοῦ κόσμου, πρῶτον μὲν πλούτησον ἐν ἔργοις σωματικοῖς, νηστεία, ἀγρυπνία, λειτουργία, ἀσκήσει, ὑπομονῇ, καθαιρέσει τῶν λογισμῶν, καὶ τοῖς λοιποῖς" ("Если хочешь, чтобы сердце твое сделалось вместилищем таинств нового мира, сперва обогатись телесными делами: постом, бдением, молитвою, аскезой, терпением, очищением помыслов и прочим").
693
"Μὴ κάκιζε τὴν ὕλην οὐ γὰρ ἄτισμος. Οὐδὲν γὰρ ἄτιμον, ὅ παρὰ Θεοῦ γεγένηται. Τῶν Μανιχαίων τοῦτο τὸ φρόνημα· μόνον δὲ ἄτιμον, ὅ μὴ τὴν αἰτίαν ἔσχεν ἐκ Θεοῦ, ἀλλὰ ἡμέτερόν ἐστι εὕρεμα, τῇ ἐκ τοῦ κατὰ φύσιν εἰς τὸ παρὰ φύσιν αὐτεξουσίω ἐκκλίσει τε καὶ ροπῇ τοῦ θελήματος, τουτέστιν ἡ ἁμαρτία" ("Не хули материю: ведь она не бесчестна. Ибо ничто не бесчестно, что произошло от Бога; а то - мнение манихеев. Бесчестно же лишь то, что имеет причину не в Боге, а есть наше изобретение, которое самовластно зовет и приклоняет волю от согласного с естеством к противоестественному, то есть грех). Иоанн Дамаскин. Апологетическое слово. I, PG 94, 1246 С, Kotter S. 90.
694
"Ὁ δι᾽ ἀγάπης... πρὸςβλέπων τὸ κάλλος... δι᾽ οὗ κάλλους ἐπὶ τὸν τεχνίτην καὶ τὸ ὄντως καλὸν αὐτὸς ἑαυτὸν παραπέμπει, σύμβολον ἅγιον τὸν χαρακτῆρα τῆς δικαὶοσύνης τὸν φωτεινὸν ἐπιδεικνύμενος" ("Прогреваемая через любовь красота... через каковую красоту он сам себя ведет к художнику и подлинной красоте, являет светоносный характер праведности как священного символа"). Климент Александрийский. Строматы. 7, 2, PG 9, 416 А.
695
Вот эти стихи: "Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божьих, - потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего (ее), - в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлену в свободу славы детей Божьих. Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне; и не только она, но и мы сами, имея начаток Духа, и мы в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего".
697
См. характерную формулировку Исаака Сирина (Аскетические изыскания. Слово NH', с. 236): "Ἡ ἀγάπη οὐ γινώσκει τὴν αἰδῶ, διὰ τοῦτο οὐ γινώσκει δοῦναι σχῆμα εἰς εὐταξίαν τῶν μελῶν αὐτῆς. Ἡ ἀγάπη φυσικῶς ἔχει τὸ μὴ αἰδεῖσθαι καὶ λαθεῖν τὸ μέτρον αὐτῆς" ("Любовь не ведает стыда и потому не умеет скрывать своих восторгов. Любви по природе свойственно не стыдиться и не ошибаться в своей мере").
699
Целиком этот отрывок у Никиты Стифата (см. прим. 38) звучит так: "Ὁ ὑπέρ τὰς ἀπειλὰς καὶ τὰς ἀπαγγελίας τών νόμων γενόμενος, εἰς τὴν μὴ ὑποκειμένην νόμω ζωὴν εἰσελθεῖν, νόμος γεγονὼς Ἐκκλησίας καὶ μὴ ἀρχόμενος ὑπὸ νόμου ἡ δὲ ἐλευθερία ἐστίν, ἡ μὴ ὑποκείμενη νόμω ζωή, ἄρα πάσης φυσικῆς ἀνάγκης καὶ παρατροπῆς ὑπεράνω ἐστι· καὶ ὁ εἰσελθὼν εἰς αὐτὴν ἐλευθερωθεὶς ὡς ἔξω σαρκὸς καὶ πῦρ χρηματίσας ἐν μετουσία τοῦ πνεύματος, ὅλως καὶ αὐτος τῶ ὑπεράνω πάσης φύσεως ἡνώθη Χριστῷ καταργηθέντος ἐν αὐτῷ τοῦ ἐκ μέρους" ("Поднявшийся над угрозами и приказаниями закона, чтобы вступить в жизнь, не подчиненную закону, - таков закон Церкви, не подвластный закону. Ведь свобода есть жизнь, не подчиненная закону; следовательно, она превыше любой природной необходимости и извращенности. И тот, кто вошел в нее, будучи освобожден, как если бы пребывал вне тела и стал огнем, приобщаясь к духу, - и он тоже, всецело превосходя все естество, соединяется со Христом, избавившись от частичности").
700
"Ὅταν ὑπεραναβῇς τὴν ὁδὸν τῆς δικαὶοσύνης, τότε πρὸςκολληθήση τῇ ἐλευθερίᾳ ἐν παντὶ πράγματι" ("Когда превзойдешь путь праведности, тогда прилепишься к свободе во всех делах"). Исаак Сирин. Аскетические изыскания. Слово КГ᾽, с. 91.
701
"Être libre c'est être condamné à être libre" ("Быть свободным - значит быть приговоренным к свободе"). L'Être et le Néant, p. 174.