— И вы взялись за это?
— «Взялся»! Это был приказ.
— Даже не будучи уверенным в справедливости обвинений?
— Даже.
— А вы знаете, что Стефаник понятия не имеет о вынесенном ему приговоре.
— Его счастье, что он исчез тогда из Гурников. Вы сказали, что поддерживаете связь с Яном Добрым. Он, пожалуй, знает больше.
— Объясняться с ним все труднее и труднее, он болен, не отвечает на конкретные вопросы. В момент ареста Потурецких в Гурниках находились Стефаник, Добрый, «Настек», Манька, Кромер. После побега из гестапо Кжижаковский был в Варшаве, а Земба — в Бухенвальде. Кто еще, кроме них, знал, что Потурецкий — это «Штерн», секретарь комитета? Вы откуда об этом знали? Вы же не были членом комитета?
— Он сам мне сказал, еще в Кракове, когда взял меня с собой в Гурники.
— В начале нашего разговора вы упомянули, что после ареста Потурецких сразу же выехали в отряд и не располагаете никакими сведениями об их пребывании в тюрьме, ходе следствия и самой смерти.
— Да. Когда выяснилось, что Стефаник исчез из города, меня послали к «Хелю». «Хель» в это время лихорадочно готовился к нападению на тюрьму, но для этого у него было мало сил. Тогда мы направили человека в Отряд полковника Сташевского, но тот до него не дошел. Спустя семь дней после ареста Потурецкий погиб в тюрьме. Мы узнали об этом позже, когда пришло сообщение, что их обоих нет в живых.
— Пожалуй, это все. Должен сказать, у меня сложилось впечатление, что в жизни Потурецкого был кто-то из партии, кого вы не знали, кого и я не смог открыть, но кто знает больше, чем все мы, и молчит. (…)
Биография
(сборника стихотворений В. Потурецкого «Живу»)
Я не жил внутри земли, под горячей шапкой террикона, в чаду нор не чернел от угля и голода. Я ходил по поверхности, топча муравейники штолен, Мой отец не знал вкуса цепей и пули. Две пары рук мостили дорогу к белому воротничку, чтобы я стал чем-то лучшим, чем эти внизу. Над кротовьими норами шахт оставлял я сеть глаз, и увиденное росло во мне, поднималось, словно я оборвал все яблони рая, чтоб познать причину добра и зла. Я знал с самого начала, что буду учить других, и в ожидании этого искал подлинных знаков, готов верить каждому, кто скажет, кто я такой. Я рос в бурные годы, видел знаки крови, увлекаемый толпами, песнями и походами, бился лбом о стену спокойствия, призывал братьев, искал общий язык да-да, нет-нет, пока не оказался там, где на Мадрид шла фаланга убийц, и меня не позвали на помощь, дав в руки винтовку, винтовку слова. Я уверовал в ход времен, я увидел весну человека, зная, что, пока я существую, я добровольный коммунар, доброволец великой надежды, и зная также, что недаром дали мне в руки винтовку, что недаром зовусь человеком, что я должен платить собою, чтоб собою остаться. Все стало так просто, даже молодость, когда я, путеводной звездою ведомый, шел, пока одинокий, до скрещенья дорог, где шли товарищи, живые и мертвые.Февраль 1943
Свадьба
(отрывок из романа Леслава Кжижаковского)
«Лех» рассматривает большую карту, красные кружочки у Волги, в районе Сталинграда, и пытается мысленно увидеть миллионы трупов, но не видит ничего, кроме условных знаков на карте. А сколько миллионов погибло в этих маленьких кружочках, обозначающих наступление и оборону! По приказу генералов и маршалов, поскольку именно им дано право распоряжаться судьбами миллионов людей, этой безликой массы, определяемой только цифрами и численностью. Как получается, что миллионы людей, индивидуумов подчиняются приказам, зная, что они могут означать для них гибель. Почему?
В такие минуты человек стремится продемонстрировать, что он является существом, отличным от других, некой самостоятельной частичкой мира.
— Нагромождение исторических событий и моя свадьба, понимаешь, — говорит он «Штерну». — Именно поэтому я прошу, мы оба просим тебя прийти. Мы вступаем в брак, как бы протестуя против обезличивания жизни и смерти. Я знаю, что ты поймешь меня…