– Не хочешь пойти поиграть с братиком и сестричкой, Уиллоу? – спросил он, садясь рядом.
– Ей и тут хорошо. – Лорен было стыдно за эту внезапную вспышку чувства собственничества. Она все яснее понимала, что перестает узнавать человека, в которого превратилась.
– Давай остановимся, ради детей. – Он рассеянно уставился на Уиллоу.
– Остановимся в чем? Ты перестанешь с ней спать?
Шон улыбнулся Уиллоу, собирая смятые маргаритки со своих джинсов.
– Ты не должна так разговаривать, Лорен.
– А это неправда? Ну ты же сам мне рассказал.
– Окей, если для тебя это имеет какое-то значение, то да, я с ней больше не сплю.
Лорен неожиданно рассмеялась. Не такой реакции она от себя ожидала. Шон был так близок к тому, чтобы произнести ее имя.
Она хохотала достаточно громко, чтобы привлечь внимание Фреи и Гарри. Они на мгновение перестали крутить обруч. В конце концов они все узнают, подумала Лорен. Ей уже начало надоедать участвовать в этом цирке.
– А что случилось? Она рассказала тебе, что я к ней ходила?
Шон подставил лицо солнцу и зажмурился.
– Если ты ходила к Сиаре Данфи и сделала или сказала ей что-то глупое, то ты выставила дурой только себя.
– Скажи уже, Шон. Произнеси эти слова. Она вот практически их произнесла.
Их взгляды встретились. Лицо у Шона было каменное. Он выглядел, как зверь, разрывающий жертву зубами.
– Нет, она практически ничего подобного не говорила.
Этого было все, что Лорен хотела услышать. Теперь она была уверена, что он разговаривал с Сиарой. Почему еще он был в этом так уверен?
– Конечно, зачем ей это нужно? Если бы она даже намекнула на что-то, это было бы неправдой.
Шон пошел на попятную. В панике он бросил еще один взгляд в сторону Уиллоу. Она смотрела то на одного родителя, то на другого, словно судья на теннисном матче.
– Не могу поверить, что ты выбрал ее, Шон. Сраную Сиару Данфи. Из всех женщин, которых ты мог бы трахнуть. И дай-ка угадаю: она тебя поматросила и бросила? Она теперь не хочет иметь с тобой ничего общего, да? Потому что кто этого захочет с таким мужчиной, как ты? С бездарным, никому не нужным продавцом книг? Только глупая старая я. Столько лет на тебя потратила.
– А обо мне ты не подумала? Несмотря на то, что ты не в себе, я все равно стал с тобой жить. В этом доме, в такой глуши. С выводком бегающих вокруг детей.
– Шон, я от тебя залетела. Вот что произошло. Думаешь, мы бы до сих пор были вместе, если бы у нас не было детей?
– Не глупи, Лорен. Мы разделяем жизнь. Меня бы тут не было, если бы я не хотел.
– Может, в какой-то момент ты этого и хотел. Но теперь ты хочешь Сиару. Ее муж в курсе? Это Джерри все пресек? Теперь все, что тебе остается, это снова застрять тут с нами.
– А что, похоже, что я застрял в этой жизни?
– Нет, потому что вряд ли где-то тебе будет лучше. У тебя хорошая жизнь, Шон, и все это благодаря мне.
Он снова поднялся на ноги, глядя на Уиллоу, но на этот раз уже ей не улыбался.
– Почему бы тебе не посидеть здесь и не подумать обо всех гадостях, которые ты скажешь мне в следующий раз, когда я попытаюсь все уладить?
– В следующем нашем разговоре мы будем обсуждать твое жилье. Ты тут больше не живешь. Все, тебя нет. Я рада, что мы так и не поженились. Так все будет гораздо проще.
Шон стоял, не находя слов. Одно лишь его выражение лица вызывало в Лорен победное чувство.
Потом он повернулся и пропал из ее поля зрения, торопливо направляясь к другим детям и хлопая в ладоши, пока Фрея крутила обруч. Шон пытался сделать вид, что этого разговора не было. Он не мог вот так просто принять ее решение вышвырнуть его из дома. В свою очередь, она лишь надеялась, что ей хватит сил стоять на своем.
Лорен взяла Уиллоу на руки и прижала к плечу. Ей необходимо было с кем-то обняться.
– Человек, – сказала Уиллоу. Ее голос звучал приглушенно, но достаточно отчетливо. Лорен вытянула шею, пытаясь рассмотреть, что же привлекло внимание дочки. Уиллоу пока не всегда правильно подбирала слова.
На этот раз она не ошиблась.
Джерри стоял возле сарая, в углу своего сада. Гирлянда из лампочек, свисавшая с низко расположенных ветвей дерева, образовала вокруг его головы что-то вроде убогой короны. Он пристально смотрел на них, и даже несмотря на то, что Уиллоу продолжала указывать на него пальцем, не отводил взгляда.
Он все слышал.
Глава тридцать вторая
Двадцать шестое сентября
Той ночью Мишти подождала, пока Парт и Майя заснут, и открыла на телефоне приложение Facebook. У нее возникла мысль покопаться в домашнем баре Парта: все так хвалили, как влияют горячительные напитки на уверенность в себе. В конце концов Мишти передумала. Она от алкоголя становилась не смелой, а глупой.
Мишти сидела на кухне, теребя волосы и одежду. Она не могла вспомнить, сколько лет прошло с тех пор, как они в последний раз разговаривали с Нилом. Вряд ли он возьмет трубку.
Она до последней секунды боролась с этим желанием. Мишти часто думала о Ниле и следила за ним в интернете, но никогда не заходила так далеко.
Было что-то жалкое в том, как Шон говорил о своей любви к Сиаре. В их последний день вместе у Нила был тот же взгляд. Была ли Мишти такой же, как Сиара?
Она нажала на кружочек с его лицом. Мишти раньше никогда не звонила никому через приложение Фейсбука, поэтому звук заставил ее вздрогнуть. Она чуть не передумала и уже была готова положить трубку, как вдруг он ей ответил:
– Мишти? – Прошло несколько секунд, прежде чем его нечеткое лицо появилось на экране. Сначала рот Нила не двигался. Он завис. А потом качество картинки внезапно улучшилось. – Мишти? Ты там?
– Да, это я. Прости. Наверное, не вовремя звоню.
– Нет, все в порядке. Я как раз еду на работу.
Нил намекал, что жены не было рядом. Когда движение на экране возобновилось, то Мишти увидела спускавшиеся по его плечам провода от белых наушников. За спиной у него кипела жизнь. Все было таким знакомым и в то же время далеким. Тишину кухни пронзил звук автобусного гудка.
– Ты где? – спросил он, прищурив глаза в попытке рассмотреть окружающий Мишти интерьер. Перед тем как позвонить Нилу, она приглушила свет на кухне, потому что не хотела, чтобы он увидел ее во всех деталях: некрасивый шерстяной свитер, складки жира, обезобразившие фигуру, лицо, раскрасневшееся в предвкушении разговора.
– У себя дома. Тут середина ночи.
Мишти предполагала, что Нил знал, где она теперь жила. Может, и нет: не факт, что он следил за ее страничкой. Однако Мишти казалось, что он тоже ее изучал.
– Как дела, Мишти? Рад тебя слышать спустя все эти годы.
– Все в порядке.
Нил посмотрел вверх и вбок, поправляя очки на переносице. Его щеки ввалились, а губы были темными и сухими от сигарет, которые он, несомненно, продолжал курить. Из воротника рубашки выглядывали кудрявые волоски. Он перестал быть милым: теперь его можно было назвать суровым. Нил пробирался через густую толпу, расталкивая окружающих людей локтями. Раньше он так делал для нее.
– Я тоже рада тебя видеть через столько лет, – призналась Мишти, убедившись, что он расправился с толпой.
– Когда ты в последний раз была дома? Я имею в виду в Калькутте.
– Несколько лет назад. А ты вернулся?
– Я тоже. Приезжал, чтобы помочь маме переехать. Теперь она живет с нами.
– Поздравляю, Нил. Со всем.
– Я тебя тоже. Видел фото твоей дочки, которое ты постила какое-то время назад. Красивая.
– Спасибо. Да.
– Как тебе материнство? Устраивает?
– Если ты о том, хорошо ли я справляюсь, то не уверена, но очень стараюсь. А счастлива ли я быть мамой? Да. Она приносит мне много счастья.
– Это все, что я хотел услышать, Мишти. Рад за тебя.
Нил остановился. После этого он немного повернул телефон, чтобы можно было получше рассмотреть то, что его окружало. Мишти все это было незнакомо, потому что она никогда не бывала в Дели. Тем не менее это было больше похоже на дом, чем Ирландия.