– Прости, что ты сказал?
– Ты слышала, что я сказал, Сиара. Если ты не хочешь брать ответственность за свои действия, то не надо было начинать со мной отношений.
– Это не я сейчас нахожусь на грани того, чтобы потерять семью.
– А если бы находилась?
– Что ты пытаешься мне сказать, Шон? Ты мне угрожаешь? Что ты собираешься сделать? Рассказать Джерри? Почему бы просто не сделать распечатки, чтобы вся страна об этом узнала? Шон, проблема в том, что для меня никаких последствий не будет. Джерри от меня не уйдет. Он не знает, как общаться с детьми без меня. Я нужна ему, чтобы следить за домом. Я нужна ему, чтобы тратить его деньги и делать так, чтобы его жизнь выглядела хорошо. На моей стороне – тысячи людей. Вообще-то, даже десятки тысяч.
Шон отвернулся от Сиары. Он не мог на нее смотреть. Она была не той женщиной, которую он надеялся увидеть. Надеялся вопреки всему, несмотря на все тревожные звоночки.
– То есть ты считаешь, что я должен отвернуться от всего хорошего, что есть у меня в жизни, а ты останешься со своей семьей? Будешь продолжать жить привычной жизнью в этом доме?
– Думаю, да. А может, Лорен примет тебя обратно. Судя по всему, она уже так поступала.
– Она предложила мне на ней жениться, – признался он.
– Ты шутишь.
– Нет, не шучу. Она предложила пожениться, и тогда я рассказал ей об измене. Я не мог с этим смириться. Не мог жениться на ней, имея любовницу. Если она снова предложит, то я соглашусь в ту же секунду. Ведь теперь она знает правду. Я сделаю все, чтобы сохранить семью.
– Надеюсь, ты не надеешься, что я буду ревновать. Мне абсолютно все равно, что ты будешь с ней делать. Тебе стоит на ней жениться, если она примет тебя обратно.
Сиара выпила еще вина, а потом опустилась на диван и, покачиваясь на его краю, улыбнулась.
– Какого черта, Сиара. Тебе кажется, что это смешно? – Она прикрыла рот тыльной стороной ладони. – Или это твои сраные таблетки так действуют?
Сиара оперлась на руки, чтобы оттолкнуться от дивана и встать.
– Джерри скоро вернется домой, так что рекомендую тебе уйти прямо сейчас. Ты же не хочешь, чтобы он тебя тут обнаружил.
– Мне плевать, что подумает Джерри. Кого-то это вообще волнует? Я переживаю только за свою семью, и я могу ее лишиться. Из-за тебя!
Сиара протиснулась мимо Шона, и тот мягко схватил ее за руку. Ей удалось высвободиться.
– Шон, я в последний раз пускаю тебя к себе домой. После этого разговора мы больше не будем так часто видеться.
– Вот так вот, да?
– Было весело, ведь правда? Но теперь я пойду наверх, спать. Я собиралась лечь пораньше, а ты мне весь кайф обламываешь. Ты ведь знаешь, мне редко удается побыть в одиночестве, без детей.
Она снова направилась в прихожую, и Шон пошел за ней. Когда она встала возле лестницы, он последовал и туда. Он пока не мог заставить себя уйти.
– Сиара, ты не можешь оставить меня вот так, в подвешенном состоянии. Скажи, что ты придешь мне на помощь, когда я буду в тебе нуждаться.
Ей пришлось схватиться за перила. Казалось, Сиаре было сложно делать равномерные шаги: она каждый раз словно промахивалась мимо цели. Увидев Шона позади себя, она показалась раздосадованной.
– Ты уйдешь или нет? Мне правда надо поспать.
Медленно поднимаясь по ступенькам, Сиара не замечала, что Шон продолжал за ней следовать.
Он шел, почти не отдавая себе отчета в собственных действиях. Шону сказалось, что он и сам принял эти таблетки. Он наблюдал, как Сиара шатается, хватаясь за перила. Она почти вползла по ступенькам, бормоча себе под нос, что должна поспать.
– Я не могу оставить тебя тут в таком состоянии, – сказал он.
Сиара с испуганным видом обернулась. Они уже почти добрались до второго этажа.
– Ты все еще тут? Я же вроде попросила тебя уйти.
– Сиара, я сказал, что не оставлю тебя в таком виде.
– Если ты думаешь, что я пущу тебя в свою спальню, то ты ошибаешься. Хочешь подоткнуть мне одеяло или типа того? Можешь об этом забыть.
Сиара старалась говорить строго, но глупая улыбка на ее лице вызывала у Шона тревогу. Теперь он был уверен: дело было не в вине.
– Я просто хочу удостовериться, что ты проведешь ночь в безопасности в своей комнате, – пояснил он.
Ей удалось проползти последние ступеньки. Затем она встала, прислонившись к стене и вызывающе выпятив бедра. У Шона в голове промелькнула одна мысль. Если бы он прямо сейчас сорвал с нее одежду, то она бы его не остановила. Последний секс перед тем, как все прекратить. Это было самым малым, что она могла для него сделать после всего, что уже с ним натворила.
Хуже быть уже не могло.
На ней был шелковый халат. Его темно-бордовый оттенок напоминал Шону рождественскую скатерть. На Сиаре не было макияжа, а волосы были собраны в привычный хвост. Шон не мог точно сказать, было ли под халатом что-то еще. Он видел лишь длинные бледные ноги и мягкую сияющую кожу.
Шон сделал несколько шагов вперед и, похоже, испугал Сиару, потому что она резко выпрямилась и начала моргать, словно пыталась проснуться.
– Что ты делаешь? – рявкнула она.
– Ничего. Ничего не делаю. – Он поднял руки. – Просто хочу удостовериться, что ты в порядке, Сиара. Я искренне за тебя беспокоюсь. Знаешь, ты неважно выглядишь.
Она закатила глаза:
– Ой, может, хватит уже об этом? Мне прописал таблетки доктор. Настоящий профессионал, который знает, что делает. Думаешь, он выписал бы мне рецепт, если бы знал, что я не смогу им воспользоваться по назначению?
– Ты встречаешься с психиатром? Я не знал. Черт, Сиара, почему ты мне ничего не сказала?
Шон сделал еще несколько шагов, на этот раз более плавных. Он старался не напугать ее. Его взгляд переместился в район декольте, где заканчивался ее халатик. Ее груди поднимались и опускались. Он сказал себе, что сейчас между ним и Сиарой все будет примерно так же, как обычно. Если он потрогает ее, как всегда, она вспомнит, что когда-то испытывала с ним.
– Нет. Я не встречаюсь с психиатром. Не совсем. Парт Гуха выписал мне таблетки.
Эти слова заставили Шона застыть на месте. Когда их взгляды встретились, Сиара с вызовом на него посмотрела. Она пыталась сделать ему больно, заставить ревновать: он понял это по тому, как она, явно довольная собой, прикусила губу.
Сиара, хоть он этого и не хотел, сделала шаг в сторону и попятилась в сторону дверного проема. Судя по всему, там была их с Джерри спальня.
– Ну, видишь? Все нормально. Все в порядке. Я просто пойду спать. А завтра буду все воспринимать более адекватно.
– Ты встречаешься с Партом Гуха?
– Он муж моей самой близкой подруги. Мы иногда вместе ужинаем семьями. Ты не понимаешь, что значит иметь друзей.
– Ты с ним спишь?
– Ой, хватит, Шон.
– Сиара, это вопрос. Просто, черт возьми, ответь на него. Ты с ним спишь?
– А что, если да? Что ты сделаешь? Оставь меня в покое, Шон. Когда ты уже уберешься из моего дома?!
Она развернулась и направилась к спальне, когда Шон вдруг взял ее за руки и дернул назад, не осознавая собственной силы. Лишь когда Сиара взвизгнула, он понял, насколько мощно ее схватил. Шон отпустил ее. Сиара уже начала падать назад, споткнувшись обо что-то, лежавшее на ковре. Это было платье, слишком маленькое даже для детского. Оно могло принадлежать лишь кукле.
Шону не хотелось снова к ней прикасаться. Он даже не стал помогать ей удержать равновесие, потому что испугался, что она вдруг дернется или начнет звать на помощь. Сиара сама взяла себя в руки, потянувшись к перилам. Глаза ее потемнели, а веки стали тяжелыми.
– Прекрасное шоу, Шон. Именно то, чего я хотела. Я обязательно сделаю так, чтобы все увидели синяки, которые ты оставил на моих руках. Лорен узнает, что ты сделал со мной, когда сюда приходил. Думаешь, она когда-нибудь снова подпустит тебя к детям? Не надо тебе было меня трогать.
Сиара так долго боролась с Шоном, и он внезапно почувствовал себя опустошенным. Ничего не получится. Сначала ему льстило то, что Сиара проявляла к нему интерес. В те годы, когда он держал книжный магазинчик, все внимание было приковано к нему, и он этим наслаждался. Красотки в классическом понимании, хиппи, панкухи, соседские девчонки. Шон любил всех женщин. С появлением детей он вдруг остро осознал собственную смертность, и его обвисшая шея лишний раз об этом напоминала. Когда на него обратила внимание Сиара, он воспринял это как последний шанс. Но это оказалось ошибкой. Она лишь сделала его слабее. Все перепутала у него в голове. Теперь он терял семью. Все никогда не было настолько плохо.