- Вот вы не верили в Матрону, а ведь помогла.
- Ну да, наверное… я знаете, когда сильнее всего её просила?
- Когда?
- Когда сидела в машине с этими, то ли охранниками, то ли бандитами, а эксперт проверял вашу акварель. Это было круто.
- Вы ничего не говорили об этом.
- Чего говорить, раз всё обошлось. А вы что просили?
- Чтобы не было убийств, чтобы как-то так повернулось, чтобы преступники были наказаны, а вы бы при этом ни кого не убили.
- Хмм.
- Что хмм? – отреагировала Бартман на скепсис Светланы, - Вас что-то гложет. Что? Вроде всё закончилось, а вы как будто чего-то ждёте. Так?
- Да, так. Жду. У меня плохое предчувствие. И чем дольше длится молчание, по поводу ограбления музея, тем хуже.
- Объясните, что это значит?
- Не так просто объяснить… - она остановилась, соображая, как объяснить. – Вот идёшь по лесу, всё хорошо, птички поют, солнышко светит, настроение вроде хорошее, и вдруг тишина. И ты стоишь и нутром чувствуешь опасность… - она остановилась, - проще на примере пояснить:
Вот что рассказал мне один знакомый, когда ему было лет десять-двенадцать, - она что-то посчитала в уме, - получается лет тридцать назад. Жил он тогда в деревне, и его дядя тракторист, брал его с собой в поле. И вот едут они на тракторе, пашут. Плуг врезается в пласт земли сантиметров на двадцать в глубину, нарушая мышиные норки. А сзади за трактором идёт лиса, и ловит зазевавшихся мышей. И так несколько дней подряд, они пашут, а лиса ловит. Наконец дядя взял с собой двустволку, решил лису подстрелить, а она раз и не пришла в этот день. Они подумали, что она наелась, и на следую щий день ружьё не взяли. Глядь, лиса тут, как тут. На завтра они берут ружьё - лисы нет. И так несколько дней подряд, как только они берут ружьё - лисы нет, как только оставляют его дома - она есть. Как лиса узнавала, когда есть ружьё, а когда нет – загадка. Видеть его в кабине она не могла, чувствовать за несколько километров запах пороха, тоже.
Или другой случай уже со мной:
Лет пять-семь назад, под Новгородом, недалеко от нашего охотничьего лагеря, местные мужики засеяли овсом небольшое поле в глухом медвежьем лесу. И вот, когда появились первые признаки выхода медведя на овес: обсосанные колосья, кругообразное замятие вокруг них, «мины» — их бригадир пришёл к нам с просьбой помочь. У меня было несколько свободных дней до следующей группы, и я подумала – почему не помочь людям. Взялась. Как по учебнику, на краю поля утроила лабаз…
- Что это такое? – Бартман слушала с огромным вниманием.
- Выбираются два близко растущих дерева, и к ним прибиваются доски - ступеньки, получается какое-то подобие пожарной лестницы, а там, на верху, делается маленькая площадочка – так называемая засидка. Не будешь же медведя караулить в чистом поле, это опасно. А там наверху и обзор лучше, и безопасность более ли менее, и зверь тебя не видит.
- Ясно.
- Три дня я просидела там на лабазе в «лесной» одежде без посторонних запахов, не шевелясь, в безветренную погоду. И ничего – не пришёл мишка. На четвёртый день ушла, прибывала новая группа и надо было её встречать. Так вот, в эту ночь медведь-то и пришёл. Бригадир потом рассказывал, что все поле было местами съедено, местами помято, а под моим лабазом большая «мина».
- Так может он вас просто чуял?
- Вряд ли… Или вот ещё история – охотились мы на волков, примерно в тех же краях. Председатель одной деревни, просто на коленях стоял, просил выручить. Волки повадились у него резать коров. И вот по утру, обложили мы трёх волков без офлаживания. Пока волки отдыхали, мы прикидывали, кто и где будет стоять, и так получалось, что одного стрелка нам не хватало…
Именно в этот момент у Светланы завибрировал и зазвонил смартфон, лежавший рядом с чашкой на столе.
Она осеклась и несколько секунд, молча, смотрела на него, будто раздумывая, стоит ли отвечать.
– Что? – забеспокоилась Бартман, глядя, как напряглась женщина.
Светлана вздохнула и взяла трубку.
- Алё.
- Это Зотов.
- Я поняла.
- Плохие новости.
- Я поняла.
- Их всех отпустили.
- Почему?
- Все изъятые в доме Рейнера рисунки, оказались ксерокопиями.
- Как это?
- Не знаю.
- А оригиналы где?
- Неизвестно.
- Когда рисунки нашли их что, не проверили?
- Сейчас уже не важно.
- Да не важно, что ещё?
- Найдена мёртвой одна из сотрудниц музея.
На лбу Светланы выступил холодный пот:
- Кто?
- Минаева-Рюмина, знаете такую?