- Без чего?
- Без понимания что я ищу. Ведь Кашина пропала не просто так, а из-за рисунка.
- Да? Я не знала этого.
- Теперь знаете. Кашина позвонила Шаховой перед исчезновением, и сообщила, что знает, где находится недостающий рисунок. И после этого всё - пропала.
- Боже правый.
- Поэтому мне и хотелось посмотреть на рисунки, чтобы понимать из-за чего весь сыр бор.
- Ясно.
- Вот, и отлично. А ещё мне понадобится список тех, кто сдал вам на выставку рисунки, да и другие экспонаты.
- Зачем?
- Вдруг, эти люди что-то знают? Они же общались с Кашиной? Придётся всех обзвонить и расспросить.
- Хорошо, но только это, скорее всего, уже сделала до вас Шахова.
- То есть?
- Она была у нас ровно с этим самым вопросом.
- И что?
- Мы всё ей дали и показали. Дали список коллекционеров, хотя он у неё и так должен был быть. Ну, может для верности взяла - сверить.
- Интересно. – Задумчиво произнесла Светлана. - «А вдруг не было у неё своего списка? – Подумала она про себя. – Тогда ещё интереснее».
- Ещё её интересовали наши архивы, и не работала ли с ними Кашина?
- И что?
- Кашина действительно изучала архивы, но что конкретно её интересовало, она особенно не рассказывала.
- Скрывала?
- Нет, просто занималась своим делом, и всё.
- А как у вас устроен архив?
- Небольшая комнатка с коробками на полках. В них письма, дневники и прочее.
- То есть, неизвестно что она конкретно изучала?
- Почему? Известно. Есть специальная книга учёта, в которую заносится, какая коробка, когда и кем была взята.
- А коробки можно забирать?
- Из хранилища, да. Но выносить из музея – нет.
- Как это?
- Что как?
- Для чего брать коробку, но не выносить из музея?
- Зачем выносить? Взял, коробку с документами, и сиди в соседней комнатке изучай, потом сдаёшь обратно с проверкой, что всё на месте. Не в хранилище же оставлять человека без присмотра? Мало ли какой документ возьмёт из соседней.
- И кто ведёт этот учёт?
- У нас маленький музей, поэтому эти обязанности лежат на главном хранителе.
- Это хорошо. Мне нужно посмотреть с чем работала Кашина. Это возможно?
- Наверное, но Шахова всё это уже выясняла.
- И проверила?
- Да.
- Сама?
- Нет, с ней пришли сотрудники ФСБ, вот они и копались с этим.
- Фиу. – Присвистнула Светлана. – Фэ-эС-Бэ?
- Ну вроде, я сама их удостоверения не смотрела, но мне кажется, что кто-то у нас говорил, что да, оттуда.
- Фига себе… Так, давайте посмотрим рисунки, а потом вы всё это мне подробно расскажите.
- А что ещё рассказать? Это всё.
- Хорошо. Давайте вернёмся к рисункам. Сколько их должно быть на вашей выставке?
- Одиннадцать, что были напечатаны…
- Немного. – С удивлением отметила Светлана.
- Ну как сказать… Известно, что Врубель сделал около двадцати рисунков, включая повторы. Из них, в качестве иллюстраций, в книгу вошло одиннадцать. – Она посмотрела записи в своём блокноте. – Но из них мы будем показывать на выставке…
- Все одиннадцать?
- Нет, не одиннадцать, меньше. Один рисунок, находится в Киевском государственном музее русского искусства и, по понятным причинам, взять его сейчас оттуда, на выставку в Россию, невозможно.
- Ого, как интересно. – У Светланы мелькнула, какая-то очень важная мысль – «Не упустить бы её» - Дайте мне ручку и бумажку скорее. – Попросила она Марию.
Та вырвала из блокнота листочек и вместе с ручкой протянула Волковой.
- Спасибо. – Светлана буквально выхватила у неё и то и другое, и быстро написала несколько слов. – Фууу.
- Что?
- Пока ничего. Пришла в голову одна шальная догадка.
- Какая. – Мария была заинтригована, и самой ситуацией, и этой женщиной, которая толи раздражала её, толи… Толи что? – «Странно всё. Особенно странно то, что я злюсь на неё… - Она остановилась на этой мысли, обдумывая её. - А злюсь ли? С чего мне на неё злиться? И с чего вдруг я набросилась на неё в музее? Из-за Купцовой? Да, из-за Купцовой. Их вчерашний разговор на фуршете, почему-то сильно раздражал. Купцова явно строила ей глазки, а эта странная Светлана была совсем не против ТАКОГО внимания (если не сказать ухаживания) с её стороны. Ну и что? Почему мне есть до этого дело? Пусть делают, что хотят… ЭТО меня не касается».