— Уходят! — закричал кто-то наверху. — Через подъезд давай, внизу их встретим!
В люке над головой Подберезского возник автоматный ствол, и Андрей, вскинув отобранный им у охранника автомат, дал короткую очередь. Пули скрежетнули по откинутой крышке люка, высекая длинные белые искры, и просунутый в люк ствол мгновенно исчез. Свет, горевший за окном лоджии, в которой сидели Подберезский и Комбат, так же мгновенно погас.
— Ты что, охренел?! — крикнул Комбат. — Брось эту железяку, люди же кругом!
Он нырнул в люк, спускаясь этажом ниже, и тут где-то наверху, но не в лоджии и даже не в квартире Подберезского длинно загрохотал автомат. К нему тут же присоединился второй, а в ответ часто, как новогодние петарды, захлопали пистолетные выстрелы.
— Это еще что такое? — спросил Комбат у спустившегося вслед за ним Подберезского.
Тот не успел ответить: наверху раздался шорох, и оба метнулись в сторону за долю секунды до того, как вертикально выпущенная из верхнего люка автоматная очередь прошила жестяную крышку у них под ногами. Ржавая железная лестница завибрировала под весом торопливо спускавшегося по ней человека, и Подберезский снова дал короткую очередь из автомата, который он и не подумал никуда выбрасывать.
В ответ раздался короткий стон и тяжелый шум падения. Подняв голову, Борис Иванович увидел свесившуюся из люка руку и залитое кровью лицо.
— Готов, — сказал он, сражаясь с приржавевшим запором, которым предусмотрительный жилец оснастил крышку люка, опасаясь воров. — Охота тебе с этим дерьмом таскаться... Говорю же, брось...
Подберезский отодвинул его в сторону и коротко ударил по запору прикладом. Запор отскочил, и Андрей со скрежетом откинул крышку.
— Это не дерьмо, — сказал он, делая приглашающий жест в сторону люка. — Это очень хорошая вещь.
— Вот подстрелишь кого-нибудь из соседей, тогда узнаешь, какая это вещь, — проворчал Комбат, спускаясь вниз. — Мебельный магнат, еж твою двадцать...
Перестрелка над их головами, начавшая было утихать, вдруг вспыхнула с новой силой. Комбат остановился и прислушался.
— Конкуренты, — сказал он. — Как ты полагаешь, Андрюха?
— Полагаю, что да, — согласился Подберезский, протискиваясь мимо него. — Пошли, пошли, Иваныч, не стой столбом.
— Что это ты вдруг заторопился? — удивился Комбат. — Ты же так хотел остаться, за мебелью присмотреть... Может, вернемся?
— За мебелью менты присмотрят, — сказал Подберезский. — Вернее, за тем, что от нее осталось. — Он остановился, набрал в легкие побольше воздуха и длинно выругался. — В следующий раз закажу себе чугунные стулья и шкафы из оружейной стали, — пообещал он.
— Брось, Андрюха, — возобновляя казавшийся бесконечным спуск, сказал Комбат. — Это же случайность, а чугунные стулья тебе весь пол исцарапают.
— Повторяющаяся случайность — это уже закономерность, — ответил Андрей. — Что я, нанялся на мебельный магазин работать? Или, скажем, на торговцев телевизорами?
Где-то в железобетонных недрах дома глухо ахнула «лимонка», и оконные стекла отозвались испуганным дребезжанием, — Вот твари, — пробормотал Подберезский. — Перед людьми же неудобно. Весь подъезд разворотят, козлы.
— Правильно, — сказал Комбат. — А соседи скажут, что у Подберезского разборка была.
— Скажут, скажут, — согласился Подберезский. — А почему мы стоим?
— Так лестница кончилась, — объяснил Борис Иванович. — Второй этаж. Бросай свою берданку, прыгать надо.
Подберезский перегнулся через перила, осмотрелся и аккуратно бросил автомат вниз. Не мешкая, он перекинул через ограждение ноги и спрыгнул следом. Едва коснувшись земли, он получил сокрушительный удар в голову и растянулся на газоне. Ствол автомата, который он только что сбросил с балкона, уперся ему в лоб.
— Эй, ты, наверху, — сказал Быстрый Стас, — бросай кейс, или твоему приятелю кранты.
— Ну и что? — спросил Комбат, отступая от перил. — Можно подумать, что тебе от этого полегчает.
— Еще как полегчает, — ответил Мурашов. — Кончу его, а потом возьмусь за тебя. «Калашников» — страшная штука. Мне почему-то кажется, что тебе это должно быть известно.
— Известно, известно, — сказал Комбат, пытаясь сообразить, что же теперь делать.
— Ну, стреляй! Стреляй, падла, плевать я на тебя хотел! — каким-то не своим, истеричным голосом вдруг завопил Подберезский.
Мурашов невольно опустил на него взгляд, и Комбат, сильно размахнувшись, швырнул в него кейсом.
В последнюю секунду Быстрый Стас заметил его движение и успел отскочить. Едва автоматный ствол убрался от головы Подберезского, он выбросил вперед ногу, вложив в удар все, что мог. Мурашов выронил автомат и схватился за низ живота, и тут сверху на него обрушился Комбат.
— А ты, однако, здоров орать, — сказал он Андрею, поднимаясь с земли и оглядываясь в поисках кейса.
Быстрый Стас остался лежать на газоне вниз лицом.
— Психическая атака, — сказал Андрей, подбирая кейс, валявшийся в двух шагах от Комбата. Крышка чемодана раскрылась от удара о землю, и он не глядя захлопнул ее. — Ходу, Иваныч!
Комбат медлил.
— Слушай, Андрюха, — сказал он, глядя в сторону подъезда, — неужели они все друг друга перестреляли?