Он потянул Шерлока вниз, и Шерлок, сам не понимая, как так получилось, опустился на колени перед Виктором. Тот толкнулся бедрами вперед, торопливо расстегивая ширинку, стягивая трусы и выпуская наружу крупный член с розовой сочащейся головкой. Шерлок подумал, что его сейчас стошнит, взять в рот ЭТО казалось почти невозможным. Но Виктор опять сделал движение бедрами, толкаясь в рот своим членом, оставляя на губах горечь выступившей прозрачно-вязкой жидкости, и Шерлок, решившись, открыл рот. Что было дальше он помнил плохо: во рту было слишком много чужого, пахнувшего мочой, горького на вкус. Это чужое толкалось глубоко и сильно, отчего хотелось блевать, но Шерлок с трудом подавлял эти рвотные позывы, стараясь дышать через нос, чтобы приноровиться. Виктор тянул его за волосы на себя, тихонько стонал, приговаривая:
- Еще, еще, полижи его, ну же, глубже, да, возьми его, глубже, так…
И Шерлок послушно принимал, лизал, глотал, сдерживая тошноту и слезы, понимая, что собственное возбуждение болезненно и настойчиво трется о враз ставшее жестким полотенце. Что-то пробежало под кожей толкающегося в рот Шерлока члена, Виктор напрягся, толкнулся еще пару раз и выстрелил горьким вонючим семенем. Шерлок подавился, закашлялся, часть проглотив, а часть выплюнув. Щеки и рот были вымазаны в сперме и слюне, и Шерлок пытался оттереть их тыльной стороной ладони. Виктор, привалившись к стене, тяжело дышал, наблюдая за Шерлоком из-под ресниц.
- Спасибо, - прошептал, когда молчание показалось совсем уж невыносимым, - ты был прекрасен. За мной должок…
Где-то рядом послышались голоса, похоже тренировка закончилось. Виктор отлип от стены, проворно заправив опавший член в брюки.
- Приведи себя в порядок и вечером приходи ко мне, - шепнул он, прежде чем выскользнуть за дверь.
Шерлок лишь кивнул, удивленно глядя на закрывшуюся за ним дверь. Весь день он ходил сам не свой, не смея поверить, что, кажется, нашел родственную душу в этом аду, а едва стемнело, он уже стоял перед дверью в комнату Виктора. Тот открыл на третий стук.
- Чего тебе? – спросил довольно грубо, закрывая собой проход.
- Ты сказал прийти, - Шерлок растерялся, чувствуя себя глупо. – Твоя очередь… - покраснев, он не смог произнести вслух то самое слово, которое обозначало то, чем они занимались в душевой.
- Убирайся грязный гомик, - возмутился Виктор, с силой толкая Шерлока в грудь. – Ты что, с ума сошел? Ты хочешь, чтоб я у тебя в рот взял? Членосос! Фрик ненормальный! Проваливай!
Потирая ушибленную грудь, Шерлок развернулся и убежал, глотая слезы. Как никогда он чувствовал себя грязным, униженным, растоптанным и преданным.
- Господи, Шерлок, мне так жаль, - шепчет рядом Джон, когда Шерлок замолкает, - простите, что заставил вспомнить это…
- Не просите прощения, Джон, - усмехается Шерлок, глаза его сухи до жжения, - тем более, я еще не закончил. История только начинается.
- Может быть, не надо? – делает Джон новую попытку остановить поток воспоминаний Шерлока, но дамба уже прорвана и вся муть рвется вперед, сметая на своем пути любые преграды.
- Надо, - качает головой Шерлок, - хочу услышать вашу историю. Поэтому надо…
Игорь за стеклом неодобрительно покачивает плавниками и, вильнув хвостом, прячется за разросшийся куст аммании сенегальской. Шерлок продолжает свой рассказ, не щадя самого себя, словно на исповеди у священника.
Десять дней Виктор не подходил к Шерлоку, тусовался с другими ребятами, хихикая и поглядывая на него насмешливо, словно обсуждал с ними дурные наклонности Шерлока, отчего тому становилось тошно и стыдно за самого себя. Десять дней Шерлок избегал смотреть на него, невыносимо мучаясь собственным падением, а потом Виктор догнал его после урока биологии и взял за руку, как тогда, удерживая от бегства.
- Постой, Шерлок, прости, - произнес он торопливым шепотом. – Прости за те слова, я был не один в комнате, не мог тебе сказать… Но я правда хочу вернуть долг. Думаю о тебе постоянно, хочу быть с тобой, - Шерлок краснел и отворачивался, чувствуя, как противно намокает нижнее белье и как топорщится ширинка от возбуждения, испытываемого из-за одних только слов Виктора. – Ты прекрасный, самый лучший, такой красивый… Твой рот, твои губы, пожалуйста, Шерлок, позволь мне загладить свою вину…
Шерлок с трудом заставил себя посмотреть на своего мучителя.
- Чего ты хочешь? – слова вырвались из горла с хрипом и надсадным кашлем.
- Давай встретимся сегодня вечером, в десять в подсобке на первом этаже, пожалуйста, я буду ждать, обещай, что придешь… - Виктор говорил убедительно и страстно, и Шерлок ему поверил, кивнул, быстро отворачиваясь, чтобы тот не увидел предательски намокших глаз.
Время до вечера тянулось медленно. Шерлок изнывал от желания, и в то же время пугался, что не так понял Виктора. Иногда приходили мысли о том, что тот играет с ним, обманывает по своим, каким-то хитрым и непонятным мотивам. Но верить хотелось в лучшее. То смутное и мучающее по ночам, из-за чего Шерлок просыпался на мокрых простынях с вставшим членом, поднялось со дна души, грозясь выплеснуться наружу, обнажить всю испорченную натуру и явить миру и окружающим истинного Шерлока Холмса, жалкого, никчемного и никому не нужного, словно червивое яблоко. Несмотря на превратившееся в резину время, вечер все же наступил. В коридорах стих гам и смех, воспитатели и ученики разошлись по своим комнатам. Тусклый коридорный свет пробивался из-под двери, в незашторенное окно насмешливо скалилась ущербная луна. Шерлок поднялся с кровати, быстро натянул джинсы и футболку, сунул ноги в кроссовки и выскользнул из комнаты. Бесшумной тенью пронесся вдоль ряда закрытых комнат, спустился на два пролета вниз, направляясь к неприметной двери, притаившейся в конце коридора, отделявшего холл от лестницы, ведущей на второй этаж. Было тихо, как на кладбище. Он замер на мгновение, раздумывая, не вернуться ли в безопасность своей комнаты, но вспомнил слова Виктора:
- Обязательно приходи, я буду ждать. Ты мне нужен! – и решительно толкнул дверь.
Его окутала темнота и чье-то тихое дыхание, а еще едкий запах пота и едва уловимый сигаретный дым. Виктор не курил. Шерлок рванул назад, но дверь захлопнулась с оглушающим грохотом, как показалось в тишине, а пролившийся из тусклой лампочки под низким потолком свет, на несколько мгновений ослепил. Вокруг раздался дружный гогот.
- Ты был прав, Вик, прибежал, из штанов выпрыгивая…
- Давалка, гомик чертов!
- Членосос!
Шерлок моргал, стараясь привыкнуть к свету. Обступившая его компания смеялась, толкалась, отпуская скабрезности. Поначалу Шерлок решил, что будет привычное уже избиение и приготовился терпеть, когда кто-то сзади толкнул в спину, и он упал на колени, больно стукнувшись костяшками о холодный пол. Его схватили, удерживая в этом положении, едва он попытался подняться. Перед глазами мелькали ухмыляющиеся потные лица Виктора и еще четверых ребят из тех, кто с таким удовольствием гнобил его все это время. Дик Саммерс, самый безбашенный отморозок, расстегнул ширинку, вываливая крупный багровый член и толкнулся им в закрытый рот Шерлока.
- Отсоси мне, фрик, - велел он, - тебе же нравятся члены!
Шерлок испугался, представив, как эта мерзкая дурно пахнущая плоть окажется в его рту. К горлу подкатила тошнота. Еще кто-то вытащил член, тыкая им в щеку Шерлока. Шерлок закрыл глаза, не разжимая рта. Его держали крепко, компания хихикала, тыкалась в него членами, стимулируя себя в ручную. Они были молоды, неопытны и возбуждены, они кончили один за другим, ему на лицо, громко хохоча. Они говорили что-то обидное, толкали его, щипали, а он молчал, закрыв глаза, отрешившись от происходящего. Просто ждал, когда все закончится. Его все же немного побили. Толкнули на пол и попинали для острастки, а потом разошлись, помочившись на него в довершении всего. Они ушли, а он остался лежать на полу, жалкий, грязный, гадкий самому себе. Слез не было, только пустота и полное принятие собственной ничтожности. Он не помнил, сколько пролежал в скрюченном положении на холодном полу подсобки, но все же нашел в себе силы подняться, добраться до своей комнаты и забраться в ванную под холодный душ. Он отмывал себя остервенело, со злостью, ни о чем не думая. Утром привел себя в порядок и как обычно пошел в столовую. Вокруг него плыла привычная пустота и презрение, смех и подколки. Шерлок не обращал внимания. В его сердце все как будто оледенело, сделав невосприимчивым к чужим жестокостям. Виктора и его компанию Шерлок с тех пор обходил по дуге, старался не оставаться в одиночестве в плохо освещенных местах, не задерживаться допоздна в библиотеке и всегда закрывал на задвижку свою комнату. Однажды они подкараулили его около общежития, но они были пьяны, Шерлок сумел вырваться и убежал. Он бегал быстро и все обошлось. Потом, лежа ничком на кровати, он подумал, что больше не хочет ни от кого бегать, но убегать ему пришлось еще не раз, и даже после окончания школы.